Еще раньше я пришел к выводу, что главной фигурой во всей этой группе был Володька курносый. Владимир из прачечной, Зарудный и Корж — все эти хорошие, наши люди, они могут влиять на организацию подпольных действий, помогать товарищам советами, сбором продуктов, прятать радиоприемники, нужные инструменты, вещи и тому подобное. Но практических возможностей больше у курносого. Он переговаривается с эсэсовцами по-немецки, нередко за бригадира водит заключенных на работу к ангарам. Вот кто сможет послужить нам! Вот с кем нужно сблизиться! Такие мысли возникали в моей голове, когда я подходил к группе. Ребята подали мне руки. Я их сердечно пожал.
Здесь были только свои люди, я верил в это и поэтому, приблизившись к Володьке, прямо спросил у него:
— Ну что же, загорелись буксы?
— Какие буксы?
— Те, что мы песком засыпали?
— Не знаю, о каких ты буксах говоришь, — замялся Володька.
— Хватит играть в наивность, — сказал я. — Там я тебя испугался, ты меня, а здесь, кажется, мы можем никого не бояться.
Володька взял меня под руку и, слегка дернув, отвел в сторону. За нами шел еще кто-то, незнакомый мне, с перевязанным черной лентой глазом. Ребята остались на месте, спокойно взирая на эту картину, ждали. Когда мы отошли метров сто, Володька остановился передо мной так, словно хотел схватить меня за грудь. Мы стояли друг перед другом, едва не касаясь лбами.
— Ты знаешь среди нас летчика? — спросил Володька, и я неожиданно уловил в его молодом голосе мужественные ноты.
Мне стало ясно, что моя тайна, которую я полуоткрыл Ивану, собрала и привела всех сюда. Я необходим товарищам. Моя тайна убила их план и теперь должна занять его место, дать им всем надежду на жизнь, на борьбу и побег.
— Да! Я знаю летчика, — твердо ответил я. Чья-то тяжелая рука опустилась мне на плечо:
— Это очень хорошо!
Одноглазый человек, почти вдвое выше меня, притянул меня к себе, продолжал тем же бодрым тоном:
— В тихом болоте черти водятся!
— Я тебе говорил, Володька, что этот молчун — замкнутый ларец.
— Кто это сказал?
— А-а, Корж! — вскрикнул я, увидев Ивана, подходившего к нам.
— Я такой же Корж, как ты Микитенко. Корж — это фамилия моей жены. Я взял ее, чтобы со мной всегда жило прошлое. Иван Кривоногов, — протянул он мне руку.
— Михаил Девятаев, — впервые назвал я свою фамилию.
— Владимир Соколов, — представился курносый.
— Лейтенант Владимир Немченко, который никогда не был лейтенантом, — козырнул, приложив руку к своему полосатому измятому митцену, одноглазый.
