Вид Ану вызвал у Раэля омерзение. Кожа шелушилась, как у высушенной на солнце ящерицы, тощая шея покрылась морщинами. Не выказывая отвращения, Раэль сел напротив старика и спросил:
— Зачем ты подвергаешь себя всему этому?
Морщинистое лицо расплылось в улыбке.
— А почему ты этого не делаешь?
Раэль покачал головой. Спорить не было смысла — они обсудили это еще много лет назад.
— Можно я отдерну шторы? На дворе так хорошо.
— Нет, Раэль. Я люблю полумрак. — Старик откинулся на спинку кресла и снова закрыл глаза.
— Ты хотел меня видеть, — сдерживая раздражение, сказал Раэль.
— Да. Извини. — Глаза Ану открылись. — Возраст, сам знаешь. Впрочем, откуда тебе знать. Итак… У тебя четыре полных сундука, Раэль, но это последние. Извержение вулкана порвало линию.
— Четыре сундука дадут нам несколько лет. За это время многое может случиться.
— Может. И случится. — Ану смежил веки, и Раэлю показалось, что он спит, но старик промолвил:
— Мы многое теряем из-за своей вечной молодости, Раэль.
— Что, например?
— Гибкость. Понимание. Перспективу. Старости сопутствуют физические недомогания, но это искупается способностью проникать в суть вещей. Все живое в природе растет, умирает и возрождается. Даже Земля, как мы убедились на собственном горьком опыте. Все, кроме аватаров. Мы забыли, что значит расти, Раэль, что значит меняться и приспосабливаться. Мы такие же, какими были тысячу лет назад. В лучшем случае.
Тысячу лет назад мы с Верховным Аватаром придумали Белую .Пирамиду. Это было чудо, произведение гения. Какими изобретениями мы могли бы похвастаться за последние двести лет?
Какого прогресса мы достигли? Мы застыли во времени, Раэль. Мы всего лишь эхо великой песни.
— Может быть, все это и верно, хотя я сомневаюсь. И что же дальше? Ты полагаешь, что мы станем лучше, если будем стареть и умирать? И многие ли согласятся на это, даже если ты прав?
Только не я. Мне нравится быть молодым и сильным.
— Кристаллы были для нас благословением, а стали проклятием, — с грустью сказал Ану. — Но я многому научился за последние годы. — Он улыбнулся. — Когда я перестал пользоваться кристаллами, мое зрение сделалось острее. Теперь я вижу многое, что было от меня скрыто.
— Ты поэтому хотел меня видеть?
— Отчасти, Раэль. Дай мне, пожалуйста, воды.
Маршал подошел к столику в виде бронзового куста с золотыми листьями. На листьях лежал массивный слиток голубого стекла, а в нем стояли глиняный кувшин и два золотых кубка.
