Пламя факела качнулось в глазах Иоанна, и он мокрыми холодными ладонями оперся о скамью, чтобы не упасть.
— Несчастный брат мой… Мыслимо ли такое? И что можем сделать мы, и я тоже, слабый человечишко, против всесильного? — Иоанн простонал, сожалея, что послушался Харитона и заехал в его дом.
— Многое, брат мой, многое и важное. Нет, мы не вложим в твою руку кинжал, — по лицу Харитона скользнула недобрая усмешка, — на это ты не годишься. Но ты только что говорил о поручении императора. Он хочет просить помощи у Руси и печенегов. Так ведь?
— Да, повелел… — язык с трудом двигался во рту, а ухо чутко ловило стоны за перегородкой, — а вдруг это вездесущие доглядчики императора приникли к двери погреба, ловят каждое его слово?
— Русь не однажды спасала византийских императоров своим оружием. С ее помощью недавно был разбит близ Авидоса мятежный Варда Фока. Теперь вот и Василий просит воинов у князя Киевского, чужими полками хочет укрепить свой трон. Что делать тебе? Ты должен натравить печенегов на Русь! Тогда князь Владимир будет думать о своей земле, а не о помощи этому ненавистному полумонаху-полуимператору Василию! После его… м-м… удаления я буду назначен куропалатом[11] с исполнением должности начальника дворцовой стражи. Тебе обещают должность логофета.[12] Вся казна империи будет под твоим оком! Согласен? Думай, брат. Да поскорее думай.
Иоанн, обессиленный внутренней борьбой, наконец молча кивнул в знак согласия на такое, косвенное, как ему хотелось думать, участие в заговоре…
Василики императора с подарками и стражей прибыли на Русь, но князя Владимира в Киеве не застали. За неделю до их приезда он выступил в Новгород с дружиной. Пока Алфен распродавал привезенные с собой товары и закупал меха, Иоанн побывал в гостях и щедро одарил княгиню Анну. Долго беседовал с византийцами, которые были в услужении княгини, от них выведал, велика ли дружина в Киеве после ухода князя. Когда собрал нужные сведения, оставил младшего василика Парфена дожидаться князя Владимира, а сам, чтобы не терять времени, поспешил на переговоры с печенежским каганом Тимарем, повез к нему грамоту императора Василия.
Вспомнил теперь о наказе василевса Иоанн и потуже запахнул халат на груди — почудилось, будто прохладным ветром, как тогда ночью над Константинополем, со стороны Русского моря потянуло под пологом Белого Шатра.
Иоанн придвинулся по ковру ближе к кагану, зашептал:
— Великий каган, император Византии в своей грамоте просит о помощи в войне с арабами.
