Северянка Таллури плохо переносила жару. Она усаживалась в тень самой высокой из уцелевших стен, прямо среди обломков, и закрывала глаза, чтобы слушать и слушать тишину. Может, ради этой тишины Таллури и была здесь?
О, она не была пустой, эта тишина! Безмолвие величественных руин таило в себе нечто живое: от давно рухнувших храмов, от некогда монументальных колонн, ныне подпиравших лишь небо над собой, от все еще великолепных ста— туй неведомых героев, от портиков с надписями на забытом языке — отовсюду на Таллури надвигалось былое. И прежде всего — голоса… Да-да, голоса: шум толпы на площади, выкрики торговцев, женский смех, деловитые мужские переговоры… Она их слышала!
Сначала — только слышала. Затем — выучилась «видеть» прошлое этого разрушенного города…
— И начала подсказывать, где лучше вести поиск артефактов? — предположил внимательно слушавший Энгиус…Климий сначала очень удивился:
«Как ты можешь знать? Мы всей группой изучали свитки, сравнивали карты, медитировали и составляли план раскопок. И используем приборы, кстати! А ты просто подходишь и тыкаешь пальцем — возьмите, мол, ребята, левее и глубже! Мы должны потратить полдня дополнительных работ, чтобы проверить твое ленивое предположение?»
Он был возмущен. И даже накричал на нее при всех! А в итоге все-таки зря потратил полдня — на поиск в том месте, где они все, видите ли, наметили!
Таллури осталось только ждать. Впрочем, и сомневаться: ведь она, разумеется, могла ошибиться. Подумаешь, увидела в «дневных грезах», как худой смуглый человек в грязной набедренной повязке и почему-то, словно животное, в медном ошейнике, переносит глиняный сосуд с одного места (где искал теперь Климий) на другое (что «нашла» Таллури).
Таллури не понимала ни того, что именно ищет ее ведущий, ни научной ценности искомого, ни значения руин этого города на исторической карте Атлантиды, но «видела»: безумно напуганный и потный от страха человек в ошейнике очень торопится. И «слышала»: он что-то бормочет себе под нос. Она умела запоминать незнакомые слова помногу, даже очень длинными фразами, а человек в ошейнике повторял всего-то несколько слов: «Бууд-риэ-ноакса-оу-куттум». Так она запомнила.
Забывшись на мгновение, она стала повторять эти слова вслух, даже пропела несколько раз, и выходило неплохо:
«Бууд — риэ — ноакса — оу — куттум — буудриэ — ноакса…» Очнулась, когда Климий встряхнул ее за плечи: «Что? Что ты сказала?!»
Ну, сказала и сказала. Разве ее здесь кто-то слушает? Таллури недовольно высвободилась из рук ведущего. Но тот настаивал, а потом вдруг смущенно попросил: «Извини. Где, ты полагаешь, надо искать?» Она не стала вредничать, хотя ругал-то он ее при всех, а извинился наедине. Подошла и наступила ногой на нужное место — здесь. Через полчаса из земли извлекли великолепную амфору с дивным геометрическим рисунком, полную монет, украшений, а главное — глиняных табличек с диковинными знаками. В эти таблички вцепилась вся поисковая группа разом. Они даже забыли перевести ей слова того несчастного человека в ошейнике!
