— Море — дьявольская штука…
— Она такая бедовая…
— А мой дядя утонул в море…
— В девяносто втором году пропало семнадцать лодок…
— Видишь мою ногу? Это протез. Настоящую забрало море…
Шло время, мы все рассказывали и рассказывали о нашем странствии, и мне казалось, что окружающим не было дела до наших приключений. Но как важна была для нас возможность поделиться с людьми пережитыми событиями, а тем — рассказать о своих злоключениях.
В самый разгар общения я вдруг заметила, как странно поглядывает на меня Коди, прислушиваясь к моим словам, словно я несла что-то несусветное. Я попыталась припомнить, что же я только что сказала, но была так увлечена беседой, что не смогла сосредоточиться.
Когда за окнами стемнело, мы чувствовали себя среди собеседников, как среди старых добрых знакомых. Нам посоветовали, где можно остановиться на ночь, и проводили до стоянки «Странницы». Глядя на плачевное состояние «малышки» дяди Дока, люди сочувственно качали головами. Потом наши новые знакомые помогли нам дотащить всю мокрую одежду и пожелали спокойной ночи и добрых снов на их родной ирландской земле.
Мне снились странные сны, в них теснилось множество людей. Там был и друг Дока Джои с острова Блок, и Фрэнк со всей семьей с Грэнд-Мэнана, женщина с собакой, Розали, ирландцы из паба, среди которых то там, то здесь возникали Коди, дядя Док, Стю, Мо и Брайан. И я. Встречались и другие — люди, казавшиеся мне знакомыми, но исчезавшие в толпе прежде, чем я могла их узнать.
Совсем темно, но мне не спится. Все вокруг пахнет и выглядит по-другому. Нет качки, не шумят волны, не дует ветер. Мы ночуем в ирландской гостинице на вершине холма, из ее окна я вижу гавань и даже могу различить «Странницу», танцующую на волнах.
Вчера был особенный день. Мне словно дали новое тело, и оно не знало толком, как себя вести. Ходил я неуклюже, задевал предметы и все время хотелось потрогать вещи, ставшие вдруг незнакомыми: пол, подушку, сухие полотенца.
Вечером мы все немного разошлись, говорили так много, словно нам кто-то вернул дар речи. Никогда не слышал, чтобы Софи так много говорила. Поначалу я и сам так разговорился, что никого не слушал. А потом услышал, как Брайан рассказывает:
— Я спал, когда волна обрушилась на нас, и подумал: все, я покойник! Никогда в жизни так не боялся! Чувствовал себя испуганным цыпленком на мясном рынке! — Он стукнул кулаком по столу и схватился за горло. Я удивился тому, что Брайан смог описать ужасное событие почти как смешное.
