Выключить бы и себя самого — до следующих шпал, следующих билетов, следующих незнакомых рож. Простыни горячи.
*
— Ch'e successo?!>[27]
Хриплый голос.
Вспыхивает свет, освещая морщинистое лицо, склоненное надо мной. К моему лбу тянется рука.
Старуха хозяйка. Видимо, я кричал… Она выглядит встревоженной. Если скажу, что приснился кошмар, это ее успокоит… Прежде чем окончательно прийти в себя, прежде даже чем изгнать с глаз долой все ужасные лица, я благословил эту старую женщину за столь неожиданный жест сострадания.
Этот кошмар закоротил мне нейроны. Произошел разряд, стерший всю лишнюю информацию. Думаю, что сейчас я живое доказательство так называемого «парадоксального сна». Чем быстрее все крутится в мозгу, тем глубже сон и тем больше благо.
Чего ради мне теперь снова засыпать? Хочется пойти куда-нибудь, куда ноги пойдут, — по Венеции, меж двух мостов, за стаканчиком белого вина, холодного, несмотря на зиму. Я бы не смог снова провалиться в забвение, во всяком случае не сейчас. И не сегодня днем, это уж точно. Я скорее не прочь спокойно поразмыслить об этом в одиночестве. Прогуляться до кафе Пеле, одного из редких мест в Венеции, где сами венецианцы спасаются от фрицев, янки, булей и влюбленных парочек, понаехавших со всего света.
С невероятной медлительностью я оделся в темноте, лишь ощупью различая лицевую и изнаночную сторону моих цивильных одежд. Мне нужен только дневной свет. Между делом я и свой будильник засунул в карман. Вышел в коридор, где старая хозяйка обрадовалась, что я сам могу ходить. Вот женщина, на которую я никогда больше не взгляну свысока. Она указывает мне комнату «моего парижского друга». Я стучу и не получаю ответа. Открываю. Он полностью вжился в свою роль сони, напрасно я пытаюсь его растормошить, это совершенно ни к чему не приводит. Как там говорят? Сон праведника? Отдых воина? Спать как младенец? Что бы ему лучше подошло? Он даже не разделся. Царапаю ему короткую записку, пристроившись на углу стола, даю знать, что принесу какой-нибудь еды около полудня. Завожу будильник. Если мои подсчеты относительно верны, ему надо принять пилюлю где-то в 10.00 или 10.30. Поставим на 10.15, и хватит об этом говорить.
Сейчас 9.25. Листа-ди-Спанья начинает оживляться, из лавок вытаскивают лотки с мелким стеклянным товаром, на который не польстился бы ни один туземец из сотни; продавцы фотопленки обслуживают первых носителей «никонов», уже оттаивают колбаски, а в забегаловках вывешивают меню turistico — дешевые блюда по страшно дорогой цене. У себя в кармане я ощущаю маленький рулончик — всего тридцать тысяч лир, остаток от прошлого рейса. Щедрые чаевые за то, что послужил переводчиком в разговоре между японкой, говорящей по-английски, и итальянцем, говорящим только по-итальянски. Этого хватит, чтобы купить какой-нибудь маленький подарок моей подружке, если, конечно, автохтоны меня не слишком облапошат. Эй, вы, купцы венецианские, знайте все, я не турист, я из приграничья, я сам здесь для того, чтобы вам туристов поставлять. И вы не заморочите мне голову вашим квадроязычным мульти-сервисом.
