Прежде чем покинуть их, спрашиваю, наверстано ли опоздание. Один отвечает, что да, а другой интересуется — мне-то какая, к черту, разница?
Стало быть, в Милане будем в 4.28, сейчас, наверное, 4.10. Ришар спит, Эрик забавляется со своей итальянкой. Человек в кожанке ищет меня и совсем недавно доказал свою решимость. К тому же теперь у него есть доказательство, что я солгал. Остается только одно решение: вновь забрать соню к себе. Тем хуже, до Милана остается всего четверть часа, он проведет их на моей кушетке. Я закрою дверь на цепочку, а потом… не знаю, там видно будет.
Во что я ввязываюсь, в конце-то концов? Я ведь даже не спросил мнения самого сони. Может, он хочет снова отыскать своих покупателей и доверить заботу о себе надежным рукам убийцы? Собственно, у них ведь было назначено свидание, разве нет? Мне-то что за дело, если какой-то больной лодырь решил поспать на одной из хваленых гельветеских перин, набитых деньгами, ради своей жены и детишек, у всех ведь есть жена и детишки, не стану же я портить себе кровь всякий раз, когда встречу отца семейства?
Запереться вместе с ним в купе? Надо быть психом. Я сам должен пойти навстречу черной куртке. О, наверняка я получу по морде, но это быстро пройдет, и я отведу его к соне. Если надо будет, я даже разорусь, чтобы всполошить двоих-троих пассажиров в коридоре, лишь бы все прошло тихо-мирно и ему не понадобилось прибегать к своей пушке. Он ведь сам сказал, что я им не нужен. Через двенадцать минут они уже будут на перроне Milano Centrale, а я неподалеку от м-ль Бис, может, и не в ее объятиях, но неподалеку. Сейчас я констатирую, что она довольно точно последовала моим предписаниям: дверь купе закрыта на задвижку. Вставляю четырехгранный ключ и тихонько поворачиваю.
*
Потемки прошило белым пунктиром, я опрокинулся на пол, затем чернота снова ослепила меня, когда подошва припечаталась к моим глазам. Бесшумно. Переливы от черноты к черноте, в голове звенит. Предательский удар. Он сцапал меня за шкирку, затем левым виском о среднюю полку, потеря равновесия, следующий удар в затылок и, наконец, уже на полу, удар каблуком по лбу.
Больно.
— Зажгите ночник, Латур.
В мой правый глаз проникает оранжевый лучик, другой вмят в свою орбиту и затуманен чем-то белым.
Ты на спине, с открытым ртом. Если тебя стошнит, все там и останется, придется глотать. Лучше пока дыши. Ты не раз избегал рвоты, контролируй свое дыхание. Дыши через нос, сжимай губы. Поверни голову немного набок, давление каблука на лоб будет не таким сильным. Боль пройдет, как только твоя голова избавится от тисков. Ничего не спрашивай, не шевелись, не говори.
