Ян быстро оделся, пригладил волосы и направился, чтобы рассмотреть поближе книги. Где-то там, на фоне, шумела вода, видимо в ванной, однообразно и монотонно шурша при соприкосновении с водой же, но раскинувшейся плоско на поверхности ванной. "Hадо будет и мне душ принять", — автоматически отметил Ян, отметил и забыл. После пары шагов он внезапно оглянулся назад, оглянулся и посмотрел за окно — а окна тоже были огромные, просторные, вольготно прорезавшие стену, замкнутые в строгие деревянные рамы… А там, за окном, шёл снег. Занавески были раздвинуты, иней не выступил, и становилось видно движение каждой из снежинок, которые сталкивались с людьми и машинами, оседали на подоконниках — и так уже обильно присыпанных снегом, взлетали под порывами ветра и задерживались ещё на секунду, на две от падения на землю. Зима. "Эх, сейчас бы на лыжи и в лес забраться поглубже, и прокатиться, да с горки…"
Дверца шкафа была полированная, гладкая, хотелось провести пальцем и посмотреть останется ли хоть какой-то след. Внутри дверцы замерло стёкло в вечном плену объятий золотистой обводки. Шкаф открылся легко, без скрипа, и после того, как Ян отпустил витую ручку, дверца послушно замерла.
Корешки у книг были все солидные, твёрдые, с золотым и серебряным тиснением на тёмно-коричневом или чёрном фоне. Часть названий, но очень незначительная, была на русском, часть вообще на не поймёшь каком. Ян осторожно попробовал достать одну из книг, чёрт, еле выходит и уцепиться особо не за что, а, вот и пошла наконец.
Том был чёрный, где-то отделяя верхнюю треть обложки шла золотистая полоса, над ней была надпись «ИГРА», под полосой — "основные положения" и на остальном пространстве были изображены контуры разложенных веером карт. Тут Ян услышал звук открывающейся защёлки и обернулся. За его спиной стояла вчерашняя знакомая. Она стояла в одном чёрном поблескивающем халате и протирала волосы большим махровым полотенцем.
— Книги смотришь? — спросила она приветливо. — Так ты же, наверное, даже не умеешь их смотреть как следует. Подожди минутку, я сейчас тебе всё покажу. — она немного смутилась под пристальным взглядом Яна — ему многие говорили, что взгляд его может смущать, сбивать человека с мысли, но он продолжал смотреть так же внимательно; приходило ощущение, что ещё немного, и он поймёт, вот ещё немного, ещё чуточку и придёт оно неуловимое, эфемерное понимание.
Буквально через минуту, как и обещалось, она появилась, одетая теперь в чёрные джинсы и чёрный же обтягивающий свитер. Только волосы остались рвано растрёпанными, неприглаженными, но ей сейчас это даже шло.
