— Действительно, — кивнула императрица и небрежно закинула правую ногу на левую. — Я влюблена, но это еще не все. Мирович любит меня. Не слишком часто тебя любят и никогда всем сердцем, всеми чувствами, так, что для какой-то другой не остается ни мысли, ни побуждения. Я вкушаю его и его любовь, как гурман изысканное и редкое блюдо.
Некоторое время обе женщины молчали. Императрица прислушалась.
— Это не топот копыт?
— Нет.
— Верно, это у меня сердце так стучит, — сказала Екатерина Вторая и приложила ладонь к груди.
— Ты великая маленькая женщина, — воскликнула Дашкова, — а что ты собираешься с ним делать потом?
— Даже не знаю, — ответила императрица и подошла к окну, чтобы скрыть смущение.
— Не знаешь?
— Я знаю только одно, — серьезным тоном проговорила прекрасная деспотиня, — так просто это закончиться не должно.
— Тогда как?
— Как пламя, которое пожирает само себя.
— Это ужасная мысль.
— Может быть, но мысль, исполненная поэзии.
— Нужен ли ему вообще такой конец? — спросила княгиня.
Императрица кивнула.
— Я обманулась в нем, Катенька. Сердце мое может увлечься, но голова остается свободной. Мирович не тот человек, чтобы оттолкнуть Орлова и заменить его, он мечтатель. То, что делает его таким привлекательным для меня, для государства делает его опасным. С ним можно исполнить только короткое сладострастное интермеццо. Но что с ним делать потом?
— В твоей любви страшная логика.
Екатерина Вторая, заложив руки за спину и наклонив голову, расхаживала взад и вперед.
— Он со временем станет мне неудобен, он любит меня и, будучи пылким и смелым, чего доброго, устроит спектакль и скомпрометирует меня.
— Да и наскучит, верно, тебе, — вставила Дашкова.
— Не исключено и это. Таким образом, возникает вопрос, что с ним делать? Его следует удалить, но как? — Сейчас эта прекрасная женщина размышляла о возлюбленном холодно и без эмоций, точно о государственном деле.
— Его фанатическая привязанность еще могла бы, пожалуй, мне пригодиться. Постой-ка! — Она замерла на месте и скрестила на груди руки. Внезапно жуткая улыбка преобразила ее напряженно сосредоточенные черты. — Какая идея, — воскликнула она, — пришла мне в голову!.. Что ты скажешь на то, — голос ее понизился до шепота, — если я использую Мировича для того… чтобы избавиться от Ивана?
Дашкова внутренне содрогнулась.
— Ничего не бойся, Катенька, умирающий претендент на престол должен увлечь за собой в могилу неудобного любовника.
— Как?
— Предоставь это мне… Да, на этом и остановимся. Я приняла решение. Две заботы разом свалятся с моих плеч, две огромные серьезные заботы, лишавшие меня сна и покоя. Скоро я снова смогу безмятежно спать.
