– Зачем же обвинять меня в перегибах тридцатых годов? – удивился Мирон Иванович. – Это нечестно. Я сам выступал за реставрацию крепостной башни.
– К счастью, ваше поколение – последние истребители русской культуры.
– Вы надеетесь, что придут другие? Лучше?
– Я убеждена.
– Что ж, подождем, – сказал Мирон Иванович. – Спокойной ночи. – Он не знал, надо ли прощаться за руку, потом решил, что не надо, кивнул и пошел к подъезду.
Таня догнала его в дверях.
– Погодите, – сказала она. – Я вам только покажу один снимок. Надеюсь, это останется между нами.
Она протягивала ему цветную фотографию размером в открытку. В подъезде было светло, и Мирон Иванович явственно разглядел картинку – небольшую приземистую белую церквушку, с куполом, двумя узкими стрельчатыми, в глубоких нишах, окошками и низкой дверью под тяжелым, будто витым из ветвей порталом.
– И что? – спросил он.
– Это она, – сказала Таня. – Нравится?
Мирон Иванович сразу догадался, что если иначе сделать окна, восстановить портал да еще восстановить барабан и купол, то из сапожной мастерской получится памятник архитектуры.
– Пришлось снять метр земли, – сказала Таня, – ведь культурный слой здесь довольно толстый – зато сразу изменились пропорции, правда?
Мирон Иванович заметил, что за часовней, там где должен возвышаться корпус заводоуправления, видны только зеленые деревья.
– Липа, – сказал он уверенно.
– Почему?
– Здания нет. Рисуете, так соблюдайте историческую правду. Где заводоуправление?
– Снесли, пока совсем не развалилось.
– Снесли? В прошедшем времени?
Почему-то Мирон Иванович подумал о том, какие тонкие в доме стены, и соседи услышат, как он поздно вечером беседует с девушкой, причем на странные темы. Поэтому конец вопроса он произнес шепотом.
Девушка ничего не сказала, в руке у нее было еще две фотографии. Одна изображала какой-то довольно грубый орнамент, вторая – белесую картинку с наивными волнами и кораблем, полным примитивных человечков.
– Это мозаичный пол, – сказала девушка, – и фреска. Как видите, я вас не обманывала.
– Я не знаю, зачем вы все это нарисовали, – сказал шепотом Мирон Иванович, – но на мое решение эти фальшивки не окажут никакого влияния,
Он чувствовал себя оскорбленным судьбой заводоуправления. Совсем неплохое получилось здание, с просторными кабинетами, столовой, залом заседаний – такое здание не стыдно построить и в крупном городе.
– Это не фальшивки, – сказала Таня, – фотографии.
– Тогда они не могут существовать.
