Свои школьные годы Шекспир с горькой насмешкой вспоминает в IV акте "Виндзорских насмешниц". В комедии назойливый пастор-педагог сэр Хью Эванс, который, по выражению Фальстафа, несет уэльский вздор и "у которого во рту каша вместо английского языка", экзаменует несчастного Уильяма, проверяя его знания, чтобы успокоить недовольную мать мальчика. "Сэр Хью, мой муж говорит, что книги пока что не прибавили ни капли ума нашему сыну". Блистательно опровергая это обвинение, наставник ни на шаг не отступает от "Введения" Лили, порой цитируя его слово в слово, хотя содействие, которое ему оказывает миссис Куикли, не имеет никакого отношения к знанию грамматики.
Эванс: Ну, а как будет винительный падеж - accusative?
Уильям: Accusative - hinc.
Эванс: Запомни же, дитя мое, accusative - hiinc, hanc, hoc.
Миссис Куикли: Хунк, хок!.. Не понимаю, что это за язык такой - не то лай, не то хрюканье.
Эванс: Бросьте эти глупости, женщина! А ты, Уильям, скажи мне, как это будет в звательном падеже - vocative.
Уильям: Гм, vocative, гм...
Эванс: Запомни, Уильям, vocativo - caret [Отсутствует. - Перев.]
Миссис Куикли: Что, что? Покатила и шпарит? Ничего не понимаю!
Эванс: Угомонитесь, женщина.
Миссис Пейдж: Помолчите.
Эванс: Как будет родительный падеж множествевивго числа, Уильям?
Уильям: Родительный падеж?
Эванс: Да, родительный.
Уильям: Horum, harum, horum.
Миссис Куикли: Ничего не разберу... То ли хари поют хором, то ли харям дают корм...
{Шекспир Уильям. Полн. собр. соч., т. 4, с. 333-334.}
Кое-кто допускал, что школьный учитель Шекспира Томас Дженкинс, судя по его имени, был уроженцем Уэльса и усматривал в сэре Хью Эвансе слегка сатирический портрет этого педагога. Однако Дженкинс был (несмотря на его предполагаемую родословную) уроженцем Лондона. Всегда опасно читать пьесы Шекспира как некие pieces a clef [пьесы с ключом].
Год за годом трудясь над латынью, дети находили необходимое применение грамматике Лили. За примерами они должны были обращаться к другим источникам, в первую очередь к такому собранию коротких изречений латинских авторов, как знаменитые "Sententiae Pueriles" ["Поучения для детей"], составленные Леонхардусом Кулманнусом, - к этой "куче сухих нравоучительных изречений...", по выражению одного из старинных педагогов, которую уместнее было бы назвать "Sententiae Seniles" ["Старческие поучения"][6.27]. Затем следовали нравоучительные сентенции из "Катона" Эразма Роттердамского. Его читали во втором классе вместе с Эзопом в латинском переводе и с моральными поучениями. Иногда эти тексты ставились по воспитательному значению на второе место после Священного писания. "Насколько я могу судить, вслед за библией у нас нет лучше книг, чем Catonis scripta и Fabulas Esopi (труды Катона и басни Ээопа)", - говорил Мартин Лютер.
