— А тебе я куплю новый телефон, денег хватит, — обмакивая хлеб в подливку, сказал Толя.
— Не переживай. У него батарейка совсем плохая была, — проглотив кусочек жареной курицы, ответила Полина.
— Как тебе? — посмотрев на нее преданными глазами, поинтересовался он.
— Ты отлично готовишь, но не стоило…
— Стоило, — улыбнулся Толик, накрыв ее ладонь своею.
— Я должна была с тобой посоветоваться, прежде чем нести туда деньги.
— Ты поступила правильно, спасибо тебе, Полиночка. Все, что украли, я верну, а к Генке завтра схожу.
— Не стоит, полежи еще дома, — попросила женщина, выронив вилку.
За окном было темно, стонал ветер, словно зима наступила. В кухне же, уютно освещенной лампой с оранжевым абажуром, было хорошо, спокойно. Полина подняла вилку, подошла к раковине и сполоснула ее. Толя тем временем промокнул губы салфеткой.
— Я сегодня нашел чистую тетрадь на тумбочке и карандаш.
— Это я оставила с утра, так и знала, что ты захочешь порисовать, — выключив чайник, в котором закипела вода, сказала она.
— Спасибо тебе. Я закончил разработку вариантов макетов для военного комиссариата.
— Когда же ты успел приготовить ужин?
— Шутишь? — возмутился Толя, придвигая ей, усевшейся напротив, тарелку с салатом. — Я же полдня только готовкой и занимался.
— Тут баклажаны есть?
— Да, я нашел на нижней полке в холодильнике. Ты не против? — накладывая в свою тарелку добавку приправленного чесноком салата, спросил Толик.
Она была за. Еда была вкусной.
— Когда ты забирала телефон из моего кабинета, никто тебя не видел? — отправляя в рот порцию, поинтересовался Толя.
— А, вспомнила! Твой коллега с синей эспаньолкой приходил за своими работами, — ответила она.
— Артем, — поднимая на нее ставшие серьезными глаза, сказал Толик.
— Точно, Артем. Надменный такой, весь из себя, — кивнула женщина. — Ты же брал у него альбом, черный такой?
— Брал, брал, — заерзав на стуле, ответил дизайнер. — А у него на лице не было синяков? Может, он был взволнован, расстроен?
Парень вспомнил, как в пустынном офисе Артем умолял: «Не молчите, прошу ВАС! Это не я». Словно наяву он услышал хлопок, сравнимый со звуком пощечины или оплеухи, а потом скуление и всхлипы, перемежаемые просьбами: «Не я это… Прошу… На коленях прошу…»
— Толя! Толенька! — отвлекла его Полина.
— Я задумался, лапа, — сказал он.
— Я говорила, что выглядел он свежим, без побоев. А что, на него тоже напал тот псих?
Толик отрицательно помотал головой. Он поднялся, достав с холодильника плетеную корзинку с конфетами и парой пряников, поставил на стол. Она встала и подошла к нему, поцеловала в макушку. Он протянул руки к ее лицу.
