— Не. Чай хочешь?
— Давай. И деньги тоже.
— Не кину, не боись, — залезая в карман, где оставалась часть гонорара, специально отложенная на сегодняшние гуляния по случаю первой крупной получки.
— Ты что-то хотел спросить там, в ванной? — укутавшись в покрывало, принесенное из спальни, спросила она.
— Я думаю, что толкнуло тебя на панель? — отсчитывая и протягивая деньги, вспомнил Толик.
— Вечный вопрос, — начала она, убирая купюры в карман, предварительно помахав ими на себя. Так обычно делают торговки на рынке, по примете надеясь привлечь покупателя. — Сейчас мне семнадцать, мать умерла три года назад от пьянки и развившегося панкреатита, отец пьет и лапает меня, его дружки лапают. Уж лучше я буду спать с другими за деньги, чем с его собутыльниками за так.
— Ты говоришь это так… равнодушно. — Толик повел плечами.
— Я рассказываю об этом раз трехсотый, я привыкла быть шлюхой, о которой узнают через знакомых. Знаешь, я в тринадцать, когда еще мать жива была, посмотрела «Красотку» с Джулией Робертс. Тогда я подумала, что здорово быть проституткой, легче встретить богатого принца. Как видишь, от части мечты сбываются…
Она нервно рассмеялась, потом спросила:
— Есть сигареты?
— У Генки где-то были, поищи сама.
Девушка ушла. Из соседней комнаты послышались звуки: копошение, голос друга, шаги, слова проститутки:
— Спи лучше, замотал меня.
Через минуту она вернулась на кухню.
— Проснулся?
— Да. — Достав из пачки сигареты, махнула рукой в сторону комнаты: — Еще хочет, а сам еле языком ворочает.
— Часто такие попадаются? — спросил Анатолий, наливая третью чашку чая, отметив, что руки трясутся меньше.
— Как вы? Вы приличные мальчики. Вот местные… — Она глубоко затянулась, попыталась сделать кольцо из дыма, но не вышло. — А как работа в рекламе?
— Получил первые серьезные деньги, большую часть пропил, остальную отдал тебе, — соврал Толя, который еще был пьян, но не утратил осторожности. — Ролики по моим сценариям крутят по телику, и их цитируют незнакомые мне люди, а еще мой коллега пробил себе ладонь карандашом…
— Стукнутый, что ли? — заинтересовалась Вика, докурившая сигарету до середины. Пепел она стряхивала прямо на пол.
— Озабоченный, — привстав и глянув в разбитое окно, ответил Толя. Ноги его затряслись, накатил сильный позыв к рвоте, но он сдержался.
— Я новость слышала по радио, — сказала девушка. — Какой-то псих сбежал из нашей лечебницы. Не твой озабоченный?
— Может. А что, у Москвы есть
