— Чем ты занимаешься? — шлепая босыми ногами следом за парнем, поинтересовалась девушка.
— Я в рекламе, — ответил он, добавив: — Ты что-то там говорила про спускать?
— Да, — махнула рукой девица, отчего ее груди подпрыгнули, словно мячики в авоське. — Реклама есть про втыкать, спуская. Прикольно ведь, про мою работу.
— Прикольно, — отозвался Анатолий, поворачивая кран с водой, подставляя под струю руку.
Они стояли в ванной. Он в замызганных джинсах и обляпанной майке, она голая. Вода полилась из крана в сложенные лодочкой ладони парня. Вначале он не понял, что происходит, потому что болевой порог был понижен, но потом взвыл и отдернул руки. Кипяток из его рук пролился на пол, попав на ступни девчонки.
— Ты чего?! — возмутилась она и шагнула к двери.
— Открой холодную воду, а! Я вентиль перепутал, руки обжег.
Она положила руки на его плечи и отстранила Толика, освобождая себе проход. Когда же подошла к раковине, закрыла горячую и включила холодную воду.
— Умывайся, — вернувшись к выходу из ванной, сказала она.
— Вита, — плеснув в лицо влагой, промямлил он, — Тебя часто спрашивают?
— Я Вика. О чем?
— Почему ты в двадцать лет…
Он не договорил. Закрыл вентиль, но из крана продолжало капать по одной капле, выбивая занудную дробь по эмали.
— Пойдем на кухню, — скомандовал он.
— Холодно там. Меня Гена, друг твой, туда водил, мы на табурете…
— Хорошо не на столе…
— Он хотел, я сказала, что там еда.
— Молодец, — включая свет на кухне, похвалил он, шаркая к одному из табуретов.
Он хотел сразу присесть, да вспомнил о том, что сказала проститутка. Нагнулся и посмотрел на полотно сиденья.
— Не на этом, не бойся, — сказала Вика, будто обидевшаяся. — Подождешь, я оденусь, если только ты не хочешь…
— Одевайся, — ответил он, усевшись около стола, придвинув чайник и кружку. «Научись втыкать, спуская». Меня цитируют проститутки! Вот она, безвестная слава, о которой говорил Игорь. «Блииии, голова моя», — подумал Толик и посмотрел в сторону выхода из кухни, потому что оттуда донесся скрип полов. Это вернулась Вика. Она уже оделась: джинсы, топик (судя по торчащим соскам, лифчика нет), в руках держит какую-то тряпку.
— Что это? — спросил он, ткнув пальцем.
— Покрывало взяла. У вас стекла нет, холодно.
— Ну, завтра вставлю. Какая-то сволочь камень кинула.
— Знаю, Гена говорил, что записку бросили. Не врал? — спросила девушка, усаживаясь на табурет, который час назад использовала в качестве опоры под спину, которая теперь болела.
