Она вспомнила: носилки. Тело на носилках, которое несли в другую машину «скорой помощи». Неподвижное тело. Оно было с головой накрыто брезентом. Сыро, холодно, с неба сыплется мелкий снег, а может,, и дождь. Умер. «Что нежной страстью...»
— Что, плохо?
— Голова. И солнце.
— Солнце? Глаза режет? Сильно?
— Да.
— Это плохо. От ушиба образовалась обширная внутренняя гематома, и это самое плохое. Надеюсь, что сама рассосется. Не хотелось бы операцию делать.
— Операцию? — Она испугалась.
— Что, не хочешь? Это правильно. Тогда терпи. Голова долго болеть будет.
Он подошел к окну, задернул шторы:
— Вот так. Легче?
— Да. Спасибо. — Молоточки перестали касаться ее воспаленной головы, стало прохладнее и действительно легче.
— Ну лежи, отдыхай. Ну раз у тебя родных нет, кому сообщить-то?
— Подруге. Людмила Самсонова. Запишите телефон.
— Погоди, медсестру позову. А ты ничего, молодец. Держись. Психолог.
Ушел. Через несколько часов, лежа в прохладной палате и не чувствуя после обезболивающего боль, она наконец поняла: жизнь кончена. Боль мешала, она отвлекала все внимание на себя, думать о чем-то другом не могла. Теперь мелодия, крутившаяся в мозгу словно заезженная пластинка, вдруг оборвалась. Игла проигрывателя перескочила на соседнюю дорожку, но новые, другие мысли и воспоминания оказались настолько сильными, что новая боль обрушилась ливнем, и тело закружило в ней, словно легкую щепку в водовороте.
— Мама! — крикнула она. — Мамочка! Тихо. Голос внезапно осип. Не услышали. Она протянула руку, одним движением смахнула все, что стояло на тумбочке рядом с кроватью. -Чашка, ложка, тарелка, пузырьки с лекарствами... Грохот.
— Кто это тут безобразничает?
— Помогите.
И уже сквозь туман:
— Посмотрите: у нее кровотечение!
— Крово...
— Да. Бедняжка. Ребеночка-то жалко.
— Надо же так: и муж, и это. Все разом.
— Перенервничала.
— Найти бы этого мерзавца и собственными руками придушить.
— Пьяный небось за рулем-то был...
Как цепью, я окован...
Нет, он был не пьяный. Она уже давно мучилась одной мыслью: зачем, ну зачем дала себя уговорить, согласилась на эту работу? Ведь именно с нее все и началось. Вот она, цена позднего счастья. Так это и бывает. Редко, но бывает. Живет себе женщина, не красавица и не дурнушка, неглупая, хозяйственная, добрая. Школа закончена с золотой медалью, учеба в университете далась легко, потом работа с утра до вечера, пустые выходные дни. Все при ней, а жизнь мимо нее: и бури житейские, и радости. Живет с мамой в маленькой однокомнатной квартирке, не богато, но и не в нищете, читает книжки про любовь, благо мама приносит из библиотеки. И все время ждет. Потому что навязываться кому-то не смогла. Счастье, как птица, в неволе не живет. Надо ждать, терпеливо ждать, заботливо рассыпая каждое утро зернышки на ладошке. Ладошку не надо сжимать в кулак и в глаза при этом никому не заглядывать с немым вопросом, а улыбаться просто и естественно. И однажды все случилось, как в кино. В прохладный и дождливый летний день рядом с автобусной остановкой притормозила машина «Жигули», и водитель, опустив стекло, заботливо спросил:
