— Вот как? — Люська удивленно выкатила голубые глаза, потом хлопнула несколько раз густо накрашенными ресницами. — А зачем ты тогда замуж вышла?
— Не хочу говорить про Олега!
— Я хочу! За что-то же его укокошили? В твоего придуманного Ромео я не верю, хочешь обижайся, подруга, хочешь нет. Нету такой любви. Большой и чистой. Понимаешь? Нету. А в то, что муженек твой кому-то дорогу перешел, — верю. Сволочь он был. И жадный.
— Он умер, Люся, — беспомощно прошептала она.
— Его убили. А это вещи разные. Ты вспомни, вспомни. Что он тебе купил? Ну что? Кроме обручального кольца?
— Я и не просила.
— Настоящий мужик этого и не будет дожидаться. Просьб. Когда женщина просит, она унижается. И я так думаю, что твой Олег драгоценный и кредитору денежки зажал.
— Неправда. Он отдал долги.
— Ха! С каких барышей?
— Не знаю.
— Ничего ты про него не знаешь. А он еще тот молодец. Нашел себе дуреху. Он даже тебя заставил деньги зарабатывать.
— Ты тоже своих кавалеров кормишь и поишь, — огрызнулась Люба.
— До поры до времени. И не стесняюсь поинтересоваться их биографией. А ты даже не знаешь, сколько у твоего мужа было детей.
— Знаю.
— Я бы на твоем месте встретилась с его бывшей женой.
— Никогда!
— Правильно, дело прошлое. Вот и забудь. Позвони капитану. Телефончик дать?
— Откуда у тебя?
— Записала.
— Нет. Не надо.
— Ничего, скоро он сам зайдет. Убийцу-то ему искать надо. Выпьем? — Люська энергично начала открывать бутылку мартини.
— Не хочу.
— Не хочешь за дружбу, давай за помин души. Сволочь твой Олег был или не сволочь, это пусть теперь сам Господь разбирает. Что присудит, тому и быть.
— Наливай.
Люба всхлипнула. Как несправедливо! Мужа отняли, теперь лучшая подруга пытается отнять и хорошие воспоминания о нем. Олега убили не из-за денег, а из-за нее, Любы. И какая разница, сколько у него было детей?
— Ну, что сидишь? — подняла свою рюмку Люська. — Пей!
— Спасибо тебе, — неожиданно сказала она. — Хотя у тебя и странный способ возвращать людей к жизни, вызывая в них обиду и раздражение, все равно: спасибо.
— Чего уж...
Они одновременно выпили до самого дна и вытерли губы. Люськино тушеное мясо, действительно, не сравнить было с яичницей на зеленых помидорах. Всего там было чересчур — и масла, и специй, и лука с морковкой. Но зато все это было натуральное, не суррогат. И очень вкусное.
Виртуального открытого пространства она не боялась. В любой момент можно было поставить между ним и собой стену, щелкнув мышкой на крестик. Щелк — и закрылось окошко. Два щелчка — и открылось другое. Это был тот же мир, только в нем можно было просто придумать себя. Такой, какой хотелось. Умной, сильной, красивой. Она не замечала, что просиживает в Интернете по целым дням, полностью погрузившись в путешествие по его дебрям. Возможности виртуального мира были безграничны. Там велась бурная торговля всем, начиная от пачки сигарет и кончая сексуальными услугами и оружием; люди знакомились друг с другом и вели активную переписку или пустой треп, прячась под псевдонимами, зарабатывали деньги или просто, убивали время. Перечислив на указанный счет определенную сумму, можно было получить даже благословение Папы Римского, не больше и не меньше.
