Раз выстрела вы не слышали, то пистолет был с глушителем. Картина, в общем-то, ясная. Вы остановились на шоссе, ваш муж открыл капот, начал устранять неисправность, в это время из проезжающей машины и выстрелили, убийца поехал дальше, а вы, естественно, не обратили на машину внимания, потому что за поднятым капотом не видели, как Олег Анатольевич упал. Скорее всего, просто ткнулся лицом вниз. И примерно в это же время сзади в вашу машину врезался угнанный «БМВ». Видимо, парень за рулем не заметил знака аварийной остановки. Или был пьяный. Найти его, конечно, надо. Но важнее найти того, второго, который стрелял. Очень похоже на заказное убийство. Ваш муж бизнесом занимался?
— Да, но это был очень маленький бизнес! Небольшой магазинчик бытовой техники. Его не могли за это убить.
— А долги? Были у вашего мужа долги?
— Были, но, кажется, он все, что был должен, отдал.
Самохвалов тяжело вздохнул:
— Будем выяснять. Я еще зайду к вам. А вы постарайтесь вспомнить, какая машина проезжала мимо в то время, когда вы остановились на шоссе.
— Их несколько проезжало. Они меня не интересовали. Я ые верю в ваши экспертизы. Олегу угрожали, хотели убить и убили. И я уверена, что за рулем «БМВ» был Ромео.
— Да хоть Гамлет. Простите. Угон машины и наезд тоже, конечно, дело серьезное. Вам кто-то Должен компенсировать...
— Я просто хочу жить спокойно. У меня горе, мне надо как-то его пережить. Я не хочу ходить по улице и оглядываться по сторонам.
Самохвалов поднялся:
— Не спешите выписываться, Любовь Александровна.
— Вы по-прежнему думаете, что я сумасшедшая, — грустно усмехнулась она. — Но Ромео существует. Он ждет.
— До свидания. — Капитан попятился к дверям. Люська влетела в палату только минут через десять.
— С оперуполномоченным немного поболтала. В свидетельницы набивалась, извини. Какой интересный!
— Обычный.
— Не удивляюсь, почему ты так поздно замуж вышла. Совершенно не тем зрением смотришь на мужиков.
Люся, я устала.
— Ладно, лежи. Я все сделаю. Движенье — жизнь. Полетела. Пока.
— У меня никого больше нет, кроме тебя. — Она тоскливо посмотрела при этом не на подругу, а куда-то в окно. В небо, синеющее поверх накрахмаленных занавесок.
— Какие твои годы!
Оранжевый апельсинчик покатился к дверям, едва не сбив вошедшую в палату соседку. Та сразу же бросилась открывать форточку.
— Духами-то разит, духами! Ну и подружка у тебя!
— Да вам-то что? — с неожиданной злостью ответила Люба. — Вам-то что?
