Нужно отметить, что в силу исторических обстоятельств, отмеченных нами выше, в анализе научной психологической, социологической и исторической литературы, — положение с тех пор, по крайней мере в том, что касается собственно историографии, мало изменилось. Вследствие этого и в вопросах историко-психологической теории, методологии и методики автору многое пришлось начинать с нуля.
Данная книга — продолжение работы, начатой автором еще в 1986 г., и нашедшей отражение в цикле статей и двух монографиях („1941–1945. Фронтовое поколение. Историко-психологическое исследование“ и „Человек на войне. Историко-психологические очерки“), которые явились первым опытом психологического моделирования и реконструкции основных параметров воздействия на сознание участников вооруженных конфликтов условий военного времени. В них отрабатывался ряд методик и была создана модель комплексного историко-психологического анализа мотивации, поведения и самоощущения человека в боевой обстановке. При этом автор опирался на ряд методологических принципов, синтезировав идеи трех основных научных направлений — исторической школы „Анналов“, философской герменевтики и экзистенциализма. Как оказалось, такая модель при ее доработке и конкретизации применима в качестве исследовательского инструментария к анализу всех больших и малых войн XX века.
Раскроем подробнее некоторые из близких нам конкретных методологических принципов, провозглашенных перечисленными выше научными школами, которые нашли отражение в выработанном нами „синтетическом“ подходе к изучению психологии войн.
Основополагающим принципом исторической психологии, выдвинутым французскими историками школы „Анналов“, является осознание и понимание эпохи, исходя из нее самой, без оценок и мерок чуждого ей по духу времени.[54] Бросается в глаза близость этого принципа одному из положений ранней философской герменевтики, в особенности, „психологической герменевтики“ В. Дильтея, тесно связанной с традициями немецкой романтической философии. Это идея непосредственного проникновения в историческое прошлое, согласно которой „понимание“ как метод познания духовных явлений характеризуется способностью исследователя „вживаться“ в изучаемую эпоху, поставить себя на место создателя источника и таким образом понять смысл исторического явления.[55] На основе данной идеи строится метод психологического реконструирования (переживания), то есть интерпретация исторических текстов путем воссоздания внутреннего мира их автора, проникновения в ту историческую атмосферу, в которой они возникали, с максимальным приближением к конкретной психологической ситуации. Позднее под методом психологической реконструкции стали понимать восстановление определенных исторических типов поведения, мышления, восприятия и т. д., основанное на интерпретации памятников духовной и материальной культуры; своего рода „психологическую палеонтологию“,
