Находил, значит, Бачурин немалую выгоду.
Зато как хватит тепло, отындевеет колесо - и пошла писать до нового хлеба без останову.
Спиридон Емельяныч с утра уставит камни на мелкий размол, наворочает мешков и рассадит их вокруг Маши, как женихов, а сам в подызбицу. Если же кто приедет из мужиков на помол да спросит: сам-то, дескать, где же? Чтой-то глаз не покажет?
Маша только улыбнется:
- В подызбице картошку отбират! Коли нужно что - крикну!
Так круглый год и отбирал Спиридон Емельяныч картошку. Когда кто ни приедет, все отбирает!
"Откуда это у Спиридона столько картохлю?" - дивились мужики, но заподозрить что-нибудь такое в голову никому не приходило.
*****
Закружилась Маша за сегодняшний день и так еще никогда не уставала. Сила у Маши была вся в кости, работала за мужика, у печки и по мельнице, а сроду-родов никогда не хворала, зато и была такая сухня!
Заперла Маша воду в корыте, сосчитала мешки, перекрестилась и хотела было уже на выход идти, да, повернувшись, так и осталась: в широко раскрытую дверь входила старушка, вся с ноготок, улыбалась Маше, как давно знакомая, и за ней сразу в двери стало темнее, а вдали зарозовело, и от берез легла до мельницы тень. Вечерняя дымка кружилась у нее под ногами, и всю ее кутала болотная дремная хмарь.
- Бог помогай, девонька… Поможи тебе боже, красавица!
- Спаси Христос, баушка!
- А шла я мимо да думаю: дай зайду, навещу, - говорит старушка, тыкая перед собой палкой и подходя неторопливо к мешкам. - Бог поможи!.. Доброго тебе добра, трудолюбица!
- Спаси Христос, баунька. Ты же откуда?.. Откеда идешь, говорю? -повторила Маша, видя, что старуха приставила сохлую ручку к ушам.
- Дальная, матушка… ты моя, дальная!..
"Должно, нищенка", - подумала про себя Маша.
Старушка села возле Маши на мешок и охнула.
- Дальная… дальная… с самого села Горы-Понивицы…
- Горы-Понивицы?..
- Несь такого села и не слышала?..
- У нас мать понивинская… Ты ее не знавала?..
- Ну, вот еще, как же Устинью не знать!.. Бывало, в девках в одном хороводе за руки ходили… Только я постарше немного…
- Постарше? Так сколько же тебе годов?
- Сколько годов, столько рублев… как за восьмой десяток перевалило, так и со счету сбилась… А ты мать-то помнишь ли?..
- Сироты мы…
- Лядавая баба была, не сплошь тебя, не тем будь помянута, легкое ей лежание… Сиротинка ты моя круглая, как яичко петое! - запела старушка, приложивши ручку к морщинистой щечке и глядя умильно на Машу, словно плакать над Машей собиралась.
