- Чтой-то, батюшка, тебя никак не разбудишь?
- С самого вечера словно кто, Феклуша, налил в ноги свинцу… Это все боговник проклятущий!
"Как же это выходит так?" - думает Феклуша.
- Ты, батюшка, ночью до ветру… али еще куда… не выходил?.. -спрашивает она осторожно отца.
- Говорю, спал без задних ног! - улыбается в бороду Спиридон. - А… что?
- Да так… должно, мне почудилось!
- Почудиться может… на то и ночь-матушка, - сказал спокойно Спиридон Емельяныч, но так поглядел на Феклушу, что она отвернулась и против воли своей покраснела.
Вздрогнула Феклуша от этого взгляда, но рассказать обо всем не решилась.
- Значит, то ли приснилось… то ли…
- Маша-то спит? - прервал ее Спиридон.
- Спит, батюшка. Будить? - спросила она тихим голосом.
- Неужли ж все дрыхнет?.. Буди, буди… да скорее, слышь: эн Петр Еремеич въехал на двор. Живо буди!
- Пусть бы, батюшка, до самовара еще поспала.
- Буди, тебе говорят. Еремеичу скажи, чтоб обождал. Пусть лошадей обиходит. Дескать, сряжаемся, Еремеич, обождь маленько… Хотя пугаться его очень-то нечего…
- Слушаю, батюшка!
Пошла Феклуша на другую половину и невольно улыбнулась, когда отворила дверь в горницу, где спала Маша.
МАШИНЫ ТАРАКАНЫ
В горнице было темно: окно заросло со двора кустами, яблони в небольшом саду на задворках подошли к самой стене, густо прислонились к ней ветками, на окне прозрачная занавеска висит, и в углу у иконы пречистой девы чуть-чуть лампадка теплится. Дом по лицу кажется маленький, а как войдешь в него - сколько комнат больших и комнатушек. Не любили раньше форс чужим людям под нос пускать без толку!..
Маша спала враскндку, и на щеках у нее горел непривычный румянец. Странно было видеть этот румянец у Маши: всегда она бледная, испитая, серая, словно испугана насмерть с самой колыбели.
"Как копеечная свечка горит!" - подумала Феклуша.
- Маша! - тихо прошептала она, наклонившись вплотную к сестре.
- Ой! - в полусне повернулась Маша.
- Вставай, сестринька! Батюшка велел!
- Штой-та? - протянула Маша, раскрывши глаза.
- Батюшка велел подыматься.
Маша вскочила на постели и торопливо стала натягивать на себя станушку. Станушка съехала с нее за неспокойный сон, как на палке от ветру.
- Феклинька! Как теперь я останусь? - заговорила Маша, придя в себя. - Сны мне снятся больно страшные: все будто меня сватают да венчают кажинную ночь…
- Сон, сестрица… хороший!..
- …а ни гостей, ни жениха не вижу. Одни, Феклинька, монахи кругом…
- Монахи снятся к… удаче. Попы - те больше к греху и убытку!
