*****
Сидит Феклуша у самого края плотины и на воду смотрит.
И впрямь, должно быть, хорошо в этой воде… Какой только малявки в ней нет, какие мягкие растут по берегу травы, и как зелено в этой траве чешуится вода, когда со всей силы сине-зеленым лучом хватит по берегу месяц!..
Сидит Феклуша и не замечает уже, как вокруг нее все гуще и гуще плывет дубенский туман, расстилаясь под самые ноги, как дым из подовинья… Преображает он прибрежные кусты и деревья в диковинные дворцы и палаты, каких и в Москве не увидишь за высокой кремлевской стеной, и саму убогую мельницу скрыл совсем с глаз, как рукой смахнул…
Не заметила она и того, когда вышел из дому Спиридон Емельяныч и по какому-то делу ходил на другой берег Дубны. Увидала Феклуша его, когда он уже домой возвращался, шел неторопливо по мосту и еще издали махал ей из речного тумана рукой…
Очнулась совсем Феклуша, когда на плечо ей легла широкая и большая ладонь, а за собой услышала такой ласковый голос отца, какого она еще никогда от него не слыхала:
- Ну вот, милая дочка, и прошли все три года, ровно три дня… Небось хорошо теперь и на сердце привольно?..
- Мне, батюшка, всегда хорошо!..
- Доброе слово!..
- Какой ты, батюшка, ласковый!..
- Люблю тебя очень… Как же: завтра провожать тебя будем… Поутру Петр Еремеич тройку пригонит, поезжай, значит, с богом и уж теперь спи с мужем как ни захочешь…
- Батюшка!..
- На доброе вам обоим здоровье!.. Только, Феколка, непременно сына роди, с девчонкой ко мне и на глаза не кажись…
- Что бог пошлет… как загадать!..
- Доброе слово!..
В это время туман еще гуще заволок берега, и по берегу так и залились, как на заказ, соловьи, просыпав сразу на воду тысячу серебряных и золотых колокольчиков…
- Важная эта птичка… птица-повада!.. Птица эта мужичью стезю стережет!.. Спать не дает ни молодым ни старым…
- И то, тятенька, что-то не спится… должно быть, это перед дорогой…
- Перед дорогой… и перед счастьем, Феклуша!.. Какая ты стала, Феколка, подбористая да видная, как я погляжу!.. То-то небось Митрий Семеныч теперь ждет не дождется!..
Феклуша уронила глову на колени и боится на отца взглянуть: больно ей по сердцу ударили его последние слова.
- Нет, тятенька, - тихо говорит она, - Митрий Семеныч меня нисколечко не ждет!..
- То есть как же это такое - не ждет?.. Выдумаешь еще!..
- Да так и не ждет… Никакой выдумки моей нет… говорить только тебе побоялась!..
- Чего же бояться? Вот дура… а в городу еще пожила!..
