Напечатав несколько писем, она взялась за большой доклад. Стиль у Макса был лаконичный, и он хорошо владел фразой. Неожиданно для себя Элин увлеклась его мыслью. Увлеклась настолько, что чуть не подпрыгнула, неожиданно услышав за спиной мужской голос:
— Вам не трудно разбирать мой почерк?
Она повернулась в кресле, чтобы взглянуть на него. Впечатление от прочитанного было настолько сильным, что она забыла всю свою враждебность к нему.
— Похоже, вы очень постарались ради меня, — улыбнулась Элин, но, увидев, как он смотрит на ее губы, поспешила повернуться к столу.
Вскоре она снова была поглощена блестящими мыслями этого непростого итальянца. В кабинет дважды входила Фелиция. Первый раз, чтобы обсудить что-то с шефом, а второй — пожелать им обоим «Bueno notte[3]». Элин продолжала печатать после ухода Фелиции и закончила последнюю страницу в десять минут девятого. Дзапелли еще продолжал писать у нее за спиной, но Элин надеялась, что остальное подождет до понедельника, а к тому времени, если повезет, поправится его англоязычная машинистка.
Но Элин скорее откусила бы себе язык, чем призналась бы, что устала, и потому, поправив стопку готовых страниц, крутанулась в кресле и спросила:
— Что-нибудь еще?
Он поднял глаза, мгновение смотрел на нее, как будто размышляя, и покачал головой.
— Это все. — Проследив за ее взглядом, направленный на стопку листков на его столе, он пояснил: — Это другая работа. — И признался с улыбкой: — На сегодня с меня довольно.
Элин могла бы сказать о себе то же самое и потому не спорила. Поднялась с места и положила ему на стол отпечатанные страницы. Встала рядом, глядя, как он проверяет первые две.
— Учитывая отсутствие практики, вы поработали превосходно, Элин, — сказан он.
— Мне… было интересно. — Она сама не знала, как вырвались у нее эти слова, и они были так похожи на лесть, что Элин тут же пожалела о сказанном. Она порывисто отошла, накинула пальто и подхватила сумку. — Мне остается сказать вам до… — От его улыбки у нее сердце чуть не остановилось в груди.
Элин запнулась.
— Полно, мисс Толбот, — протянул он. — Вы всерьез думаете, что после такой работы я позволю вам идти домой пешком?
— Я могу…
Но он посмотрел на часы и, воскликнув что-то по-итальянски, упрекнул ее:
— Почему вы не напомнили мне о времени? — Так это была ее вина! — Буфет давно закрыт, — продолжал он, — а я умираю от голода. — И пока Элин иронично отмечала про себя, что он вряд ли хоть раз в жизни ел в буфете фирмы, его осенила мысль, что девушка тоже могла проголодаться. — Где вы ужинаете?
