Некоторые, правда, едут в Киев, как постаревшая прима устраивает гастрольный чес на окраинах: в Москве она уже не хиляет, всем надоели ее загулы и глупости, ее вечные фальшивые ноты и неисправимая вульгарность,- но в провинции залы рукоплещут: ого, кто к нам выбрался! Видать, мы уже почти Нью-Йорк, если залучили к себе такую звезду! А ваши творческие планы? А как вам нравятся наши люди? О, у вас прекрасные люди! Лучше не бывает! Наши-то продались Молоху, совсем разучились ценить настоящее искусство,- то ли дело вы, красивые, умные и понимающие! Так съездил на Украину Борис Немцов, продемонстрировав весь нехитрый спектр своих умений: эстрадные сальности перед ликующей толпой («Союз чекиста и рецидивиста – это извращение!»), мягкая эротика («Юлия Тимошенко уткнулась ему в плечо» – В.Панюшкин) и переговоры – без всякого результата, но с риском для жизни. Когда-нибудь новый Годунов-Чердынцев отметит в немцовской биографии три этих странных лейтмотива – переговоры, шахтеры и рельсы. Помню, как Немцов приезжал в Шахты, чтобы уговорить шахтеров уйти с рельсов – в 1997, кажется, году (а вывели этих шахтеров на рельсы журналисты НТВ: шахтеры сидели перед зданием городской администрации, НТВшники попросили их перейти на вокзал, будет, мол, эффектный кадр; не настаиваю на своей версии, так мне рассказывали шахтинские профсоюзные активисты). Теперь шахтеры приехали в Киев отстаивать своего Януковича – вопрос о добровольности этой акции тоже дискутируется,- но перекрывать железные дороги хотят как раз сторонники Ющенко; российские ноу-хау растаскиваются обеими конфликтующими сторонами. Правда, с переговорами у Немцова всегда выходит как-то туманно, загадочно: в 2002 году он не попал в захваченный «Норд-Ост» (то ли Путин не пустил, то ли захватчики) – а в 2004 году переговорил с российским спецназом, который то ли прибыл в Киев, то ли нет. Или это он переговорил с украинским спецназом? В общем, темно и неясно. Но гастроль прошла успешно: в России он таких аудиторий давно не собирал.
Особенно противно, конечно, читать Панюшкина. Стиль – поразительно точный критерий: когда человек теряет чувство меры, можно сколько угодно сочувствовать его благородным целям или по крайней мере спорить о них, но вот средства уже явно вышли из-под контроля. «Видели вы, как взмывают в воздух тысячи оранжевых ленточек?» Видели, и не только оранжевых; уж такие чепчики перед нами летали… дальше что? А эта умилительная подробность – из захваченной Рады Панюшкин передает репортаж, сидя в кабинете Ющенко, самом спокойном на тот момент месте! «Вы из «Коммерсанта»? Конечно можно!» Любопытно, что секретарша, указавшая Панюшкину на этот кабинет, названа сначала девушкой, а в следующем абзаце – уже молодой женщиной; бывают странные сближения, особенно в революционном чаду… И это умиление от близости к власти, хотя бы и будущей: этот восторг от пребывания в начальственном кабинете – его не спрячешь! Я не говорю уже о прочих розовых соплях, типа еще одного лейтмотива – хватания за руки: Панюшкина берет за руку то киевская студентка, намереваясь проделать с ним «волну», то Юлия Тимошенко, намереваясь ему внушить мужество… Что поделаешь, Колесников в это время мучился с президентом. Краснел перед португальцами за гаранта, который в эти дни уж подлинно опозорился по самые свои небольшие, крепкие уши. Теперь Панюшкину наверняка вручат какую-нибудь европейскую премию, которую прежде вручали Политковской. Само собой, я пишу это из зависти. Я вообще все пишу из зависти. Не завидую я только Глебу Павловскому, который в последнее время действительно выглядит не ахти. А что вы хотите, Глеб Олегович? Вы сами в интервью автору этих строк как-то заметили, что если партнер в покере жестоко жульничает – надо играть на повышение, то есть начинать прыгать через стол. В девяносто девятом через стол прыгали мы, а бледный вид имели Лужков с Примаковым; сегодня через стол прыгают другие люди. Нечего подсказывать проигрывающей стороне, которая вдобавок самым позорным образом сжульничала.
