Дюк не ответил. Нижняя пачка треснула под давлением верхних девятнадцати, и из нее такой беспрерывной струйкой потекло молоко, омывая правый башмак. Дюк отвел руку с авоськой подальше от джинсов, струйка текла на безопасном расстоянии, но держать тяжесть в отведенной руке было неудобно.
– Саша, говорят, что ты… это… забыла слово. Ну, навроде золотой рыбки.
– Кто говорит? – заинтересовался Дюк.
Путь распространения славы был для него небезразличен.
– В школе говорят.
Дюк догадался, что Виталька сказал Маше. Ма-ша – Лариске. Лариска – тете Зине. А той только скажи. Разнесет теперь по всей стране. В «Вечерке» напечатает, как объявление.
Дюку льстило, что его имя муссировали в кругах, где лучшие мальчики катаются на катке с лучшими девочками, под музыку, скрестив руки перед собой.
– Ко мне знакомые приехали из Прибалтики, – сообщила тетя Зина почему-то жалостливым голосом. – Мы у них летом дачу снимаем. Они хотят финскую мебель купить, «Тауэр». А достать не могут.
– Английскую, – поправил Дюк.
– Почему английскую? – удивилась тетя Зина.
– Тауэр – это английская тюрьма. Там королева Елизавета Стюарт сидела.
– А ты откуда знаешь?
– Это все знают.
– Может быть, – согласилась тетя Зина. – Там стенка в металлических решетках.
– А зачем тюремные решетки в квартиру покупать? – стал отговаривать Дюк.
– Помоги им, Саша. А? Я обещала. Лариска говорит, что ты благородный.
Дюк не знал про себя – благородный он или нет. Но раз Лариска говорит, со стороны виднее.
Согласиться и пообещать было заманчиво, но рискованно. Вряд ли директора мебельного магазина может устроить пояс с пряжкой «Рэнглер». Да и пояса нет. Сказать тете Зине: «Нет, не могу», – сильно сократить радиус славы. А слава – единственный верный и самый короткий путь к Маше Архангельской. Когда она убедится, что Виталька – гарантное несчастье, а Дюк – благородный и выдающийся, то неизвестно, как повернется дело.
– Они бы сунули, – доверительно шепнула тетя Зина. – Но говорят: мы не знаем, кому надо дать и сколько. Они очень порядочные люди, Саша. Интеллигентные. Садом пользоваться разрешают. Огородом. Мы у них смородину рвали. Укроп.
Струйка из пакета иссякла и теперь капала редкими каплями. Дюк вернул руку в прежнее состояние.
– Я попробую, – сказал он. – Но не обещаю.
Операцию «Тауэр – Талисман» следовало подготовить заранее.
Кабинет директора располагался в глубине магазина, рядом с мебельным складом.
Директор салона мебели сидел за своим столом, сгорбившись, приоткрыв рот, и походил на ежика, который хотел пить. Жесткие волосы стояли на голове торчком, как иголки. Не хватало только иголок на спине. Его голова составляла треть туловища и переходила в него сразу, без шеи. Ручки были короткие, как лапки, и лежали на столе навстречу друг другу.
