Стемнело. Зажгли прожектора. Марине казалось, что она – на сцене Большого театра. Дают историческую оперу. На сцене – солисты и массовка.
Молодые тусовались с молодыми, возрастные – с себе подобными. Марина стояла рядом с Барбарой. Иногда к ней подходили горожане из разных тусовок, задавали вопросы. Барбара переводить отказывалась.
– Вы видите, я ем… – отшивала она. Но Марина понимала: Барбару раздражает ее публичность. Она хотела Марину только для себя. Так ведут себя дети на прогулке. Не разрешают матери заговаривать с посторонними.
Барбара пила пиво из большой кружки, вокруг нее витали напряжение и агрессия. Это было давление своего рода. Марина не выносила, когда что-то решали за нее. Но положение было безвыходным: или ссориться с Барбарой, или терпеть. Марина выбрала второе. Постепенно вокруг них образовался вакуум. Люди разлетались от Барбары, как мотыльки от запаха хлорофоса.
– Ты хочешь иметь детей? – спросила Марина, перейдя на ты.
– Нет! – отрезала Барбара.
– Почему? Ты же женщина…
– Я работаю. Кто будет сидеть с ребенком?
– Но разве твоя работа важнее ребенка?
– Я хочу жить за свой счет. И все. Некоторые женщины, как куклы, сидят при мужьях. Пользуют их. Разве это не проституция?
– Это взаимное пользование, – возразила Марина.
– Мне никто не нужен, и я ни от кого ничего не хочу.
– А женщина тебе нужна?
– Такая же самостоятельная, как я.
– Значит, ты – феминистка, – определила Марина.
– Но ведь ты тоже живешь как феминистка. Зарабатываешь своим трудом и не живешь на средства мужчин.
Марина никогда не рассматривала свою принадлежность музыке как заработок. Это был образ жизни. Она ТАК жила, а ей еще за это платили деньги.
Однако идея Барбары была ясна: не КАК заработать, а НЕ ЗАВИСЕТЬ.
Барбара стояла с кружкой пива – прямая, жесткая, непреклонная, как бетонная плита, – сама независимость, символ независимости.
– Я завтра иду на митинг, – сообщила Барбара. – Хочешь, пойдем вместе. А если не хочешь, можешь не ходить.
– Какой митинг?
– За права сексуальных меньшинств.
– А зачем митинговать? – спросила Марина. – Возьми свою подругу, иди с ней домой. Запритесь и делайте, что хотите. Зачем кому-то что-то доказывать? Личная жизнь никого не касается.
Барбара молчала, может быть, раздумывала.
– Я завтра хотела поискать лиловый костюм, – вспомнила Марина. – Ты сходишь со мной?
– Нет. Это не входит в мои обязанности.
– А если я тебя попрошу?
– Я не люблю ходить по магазинам. Ненавижу.
Ненависть к магазинам – мужская черта. Марина подумала, что в Барбаре избыток мужских гормонов.
