Сеть слегка колебалась — та сеть, которая до сих пор обволакивала обоих.
Дьявол — он ведь наведывается на землю, чтобы опробовать на живых адские муки для умерших, — нашептал:
— Интересно, с кем она будет спать завтра, а?
И, дрогнув, растворился в темноте — а темнота уже блекла, в небе брезжила пепельная мгла рассвета.
Ночь взаймы, тело взаймы.
Он проклял луну за все, что она ему дала. А потом проклял солнце за все, что оно вот-вот должно было отнять.
Женщина, не просыпаясь, что-то пробормотала и притянула его к себе. А он захотел увести ее с собой, и не смог, и захотел остаться, но даже этого не смог…
Утренний ветер морщит воду в реке.
На берегу, в нескольких шагах от волн умирает дельфин.
И встает солнце, и достает с неба цвета и запахи мира.
История о ковбое, который стал тигром
Загадочный он был человек и умел, чего люди не умеют. Рассказать — не поверите. Взглядом он наносил или заживлял раны, будил или усыплял хоть зверя взбешенного, хоть человека крещеного. Посмотрит мельком на самого дикого жеребца или на самого упертого быка, и они становятся кроткими, как телята.
Вентура, странствующий ковбой из бразильского штата Минаш-Жерайш, проносился по земле, как проносится над ней ветер. Его дом был нигде, зато его женщины — везде, и его дороги — повсюду.
А друг у него был только один. Чтоб он с кем другим дружил, отродясь не слыхивали. Вентура и друг его единственный были одним лассо повязаны.
И вот как-то брели они по суходолу. Уже несколько дней маковой росинки у них во рту не было. Сражаясь за какое-то безнадежное дело, остались они без коней и сбились с дороги. Есть было нечего: только ящерицы и колючки, да кусты, не дающие ни плодов, ни тени. Вентура-то был привычный, но его друг выбился из сил. И когда друг лег на землю, лег умирать среди этих диких пустошей, Вентура, чтобы спасти его от голода, обернулся тигром.
Прежде чем отигриться, он отдал другу голубой лист неведомого дерева: лист, похожий на звезду с острыми концами, и сказал:
— Когда я вернусь, засунь мне этот лист под язык.
И предупредил, что это для него единственный способ растигриться, других не существует.
Он ушел далеко и охотился всю ночь.
На заре, когда небо уже светлело, вернулся, волоча на себе оленя.
Когда друг заметил, что он приближается, когда друг заметил, что к нему несется тигр с разинутой пастью, перепугался друг и бросился наутек.
Тигр проводил его взглядом. Гнаться не стал.
Где его лапы ступали, ничего живого уж не видали. Утесы он раскалывал, горы расшвыривал, из оврагов делал равнины. Забравшись на высокий перевал, тигр задирал голову, принюхивался к ветру и ревел в печальной ярости; и никто уже не смыкал глаз.
