Эта статья Г. Беуса была напечатана в номере 2–3 «Красного библиотекаря»; следующий номер начинался статьей того же Беуса («Классовое в библиотечном деле») — но (!) за ней была помещена обширная статья критикуемого им А. Покровского «Директивы Ленина. Важность библиотеки в Советской Республике». По-видимому, у Покровского были влиятельные покровители, не дававшие воли его критикам. Тем более интересно присмотреться к позиции этого советского книговеда.
Посмотрим, как А. Покровский иллюстрирует «не вполне плохие» книги. Таковы, оказывается, сочинения Пушкина — его книги «ярко монархические, аристократические и милитарные», но они «нам нужны для развития и удовлетворения художественного вкуса читателей». Нужна, по Покровскому, и такая «барская старозаветная и, вдобавок, окрашенная православной религиозностью вещь, как „Дворянское гнездо“ Тургенева».[83]
Нет сомнения, что здесь выражена не индивидуальная позиция автора цитируемой статьи, а самая что ни на есть партийно-коммунистическая установка того времени. И если вспомнить, что его статья должна была служить разъяснению «инструкции» 1924 года, то станет ясной цена включенного в нее примечания: «Произведения беллетристов-классиков изъятию не подлежат»:[84] цена эта была не высока. Нетрудно сообразить, что запуганные потоком циркуляров и инструкций — и возможным вмешательством ГПУ — библиотекари советской России, получавшие право не «списывать» (позволим себе употребить термин, еще не вошедший в практику «работы с книгой») творения классической русской литературы, вряд ли рвались рекомендовать ее «массовому читателю».
* * *
К чему же реально приводило «очищение» библиотек? Об этом мы узнаем из ряда публикаций, вышедших через год-два после «инструкции» Крупской.[85] Прежде всего оказывается, что массовые библиотеки — волостные — в значительной мере были скомплектованы из «книжных запасов, вывезенных из помещичьих усадеб». Естественно, что, сетует автор, в библиотеках «не редкими гостями являются переводные французские романы, старые журналы монархического направления»[86] (которым, разумеется, не место на книжных полках). Другой источник рисует аналогичную картину. В городе Ново-Николаевске, который в 1921 г. стал областным центром Сибири (а в 1925 г. был переименован в Новосибирск), библиотеки были созданы в 1920 г. «из литературы, конфискованной у частных владельцев». В них можно найти сочинения Ибсена, Ростана, Метерлинка, Гейне и других писателей, «книги которых для современного читателя устарели».
