Грибников набралось много – полный 707-й «Боинг». Рядом сидела дама, сразу привлекшая внимание размером ноги, а потом и общим, отчасти скрытым черным платьем. Кажется, в каких-то сусеках судьбы еще остались про запас новые знакомства. «Тоже по грибы?» – спросил Туз. «У меня их куры не клюют», – отвечала она с вызовом.
Ее звали Урсула Мюллернеллер, шведская подданная, но проживавшая в своем доме на берегу Тихого океана, неподалеку от Акапулько. Имя и фамилия, в которых сквозил балтийско-скандинавский хлад, неважно сочетались с теплым и беззаботным названием мексиканского городка. Все же над облаками Тузу удалось пронять ее девятым валом. «Асемос амор, – шептал он на ухо. – Сотворим любовь в авионе»…
Едва барахтаясь в волнах, Урсула откликалась прерывисто, словно захлебывалась: «Не против. Но прямо с похорон. Боюсь Бермудского треугольника. После»…
Однако до Майами все туалеты были заняты. А потом Туз отвлекся, разглядывая Мексиканский залив. Опасное изобретение – самолет. Всего за десяток часов в небесах человек не способен уяснить, как далеко его забросило, – в совершенно новый свет.
Урсула то вспыхивала, то угасала, как маяк на прибрежной скале, и что-то сочиняла, занося в блокнот левой рукой, направляя карандаш к себе, сверху вниз, как инопланетянка. Никогда прежде Туз не замечал, чтобы люди писали таким манером, и уяснил, наконец, сколь глубока пропасть меж цивилизациями. К обеду Урсула умылась и переоделась, представ в латинском образе – лавровое платье, маслиновые глаза и грудь, подобная юбилейным рогам изобилия. Она нервно вскрыла все упаковки, но к еде не притронулась.
«Богиня, дьоса! – приговаривал Туз, откупоривая вторую авиабутылочку джина. – Мы в перелетном раю». И нежно дул ей в ухо.
«Все! – встрепенулась она. – Эпитафия и траур окончены! Я только что с кладбища. Ты был на острове посреди Сены? Ну, как можно посетить Париж и не побывать в этом дивном месте? О, до чего там уютно! А какие надписи на плитах! Крумиру, например: “Он умер от огорчения через десять дней после своего хозяина”»…
«Как? – не понял Туз. – Кладбище рабов? И кто же такой Крумир?»
«Ах, ты не знаешь! – рассмеялась Урсула. – Это кот! Там покоятся в мире множество собак и кошек. Есть лев, пантера, слон, дюжина попугаев, три кобры, четыре голубя и гусь. А я хоронила мою руконожку по имени Ай-ай! – смахнула слезу. – У меня много любимцев. Для них купила лучший участок под тремя каштанами. Хотелось бы лежать рядом, – значительно взглянула на Туза. – Ты похож на рыжего зверька – назойливый, но привлекательный! Хочешь в мой зверинец?»
