— Дальше.
— Больше я ничего не знаю. Только боюсь, что встречу его и тоже не смогу остановить.
— Не бойся, ты его не встретишь, — пообещала Роксалана.
Она шагнула вперёд, вскинула руку с растопыренными пальцами. В глазах парня впервые мелькнул живой испуг.
— Между нашими повелителями нет вражды…
— Вот именно, дорогой. Вражды нет и не должно быть. Поэтому я и не хочу, чтобы ты вернулся и доложил высокому синклиту обо мне. А если никто не будет знать, что с тобой приключилось, то некому будет и мстить.
Ладонь волшебницы легла жертве на лоб.
— Один поцелуй… — умоляюще прошептал парень.
— Обойдёшься. — В голосе ведьмы звучало злорадство. — Мне и так от твоих слюней неделю отплёвываться. — Пальцы с острыми, ярко накрашенными ногтями вонзились в виски. Парень дёрнулся, застыв, словно кукла. Несколько секунд он стоял так, потом бесформенной грудой повалился на пол.
Роксалана с отвращением отвернулась. Её мутило. Чужое волшебство, отнятое у неудачливого жреца, действовало подобно дрянному вину, заставляя заплетаться ноги, сжиматься желудок и болеть голову. Завтра всё пройдёт, но покуда Роксалане было дурно. И ещё эта падаль на полу… Зря она всё же убрала Линту, приживалка мастерски умела прятать нежелательные трупы.
Роксалана, покачиваясь, вернулась в спальню, упала на кровать.
«Ох, Исти, чем приходится заниматься, чтобы избавить тебя от беды! Видно, и впрямь ты непростой человек, раз столько богов желают заполучить тебя в свои руки. Но я всё равно не отдам тебя им. Ты нужен мне не для того, чтобы отнять или использовать твою силу. Ты нужен, потому что после бесконечных лет на службе у богини любви я впервые узнала, что такое любовь».
Дребезжащий звук донёсся из потайной комнаты. Для постороннего слуха он был неощутим, но Роксалана прекрасно различила его. Засушенное заячье ухо, висящее на стене, расслышало что-то важное и оповещало свою хозяйку. Роксалана поднялась, провела ладонями по лицу, сгоняя муть и усталость, и направилась в потайную комнату. Тело монастырского служки она перешагнула, как незначащую помеху.
Дела действительно творились небывалые. В солнечном Норгае, где она прожила столько времени, вспыхнул бунт. Почему-то ухо предупредило об этом не сразу, так что Роксалана застала лишь самый конец возмущения. Озверелая толпа громила храм Гунгурда. Стража, великие и малые жрецы давно разбежались или были убиты. В бушующей толпе, где преобладали многочисленные норгайские мастеровые, то и дело повторяли странное небывалое имя: Прогресс. Кто это, вождь восставших или новый бог — Роксалана понять не могла. Но в одном сомнений не оставалось — без посторонней помощи безоружный люд не сумел бы взять обороняемую магами твердыню. Значит, между богами началась война. Скорей всего неведомый учитель Иста, видя, что ссоры не избежать, решил напасть первым. Ну не повелитель же бабуинов сводит счёты с непобедимым богом войны!
