— Во всех книжках утверждается, будто материальный мир инматериален, однако мне приходится изымать человеческие души, привязанные к материальным предметам. Похоже, у смерти есть ирония, а то и что-нибудь посерьезнее, как ты думаешь?
— Неть, — ответила Софи.
В полтора года Софи отвечала на все вопросы либо «неть», либо «плюшка», либо «как медведь». Последнее Чарли приписывал тому, что слишком часто дочь оставалась на попечении миссис Корьевой. После черепашек, двух хомячков, краба-отшельника, игуаны и широкоротой лягушки — все они сказали «чао» и отправились на небеса (точнее, на третий этаж) — Чарли наконец смирился и принес домой мадагаскарского шипящего таракана трех дюймов в длину. И назвал его Медведем, чтобы дочь больше не шла по жизни, лепеча абсолютную белиберду.
— Как Медведь, — сказала Софи.
— Это она про тараканчика, — пояснил Чарли, когда однажды вечером к ним заглянула Джейн.
— Ни про какого не тараканчика, — ответила сестра.
— Ну что за отец вообще покупает маленькой дочери тараканов? Отвратительно.
— Считается, что их ничем нельзя убить. Они тут обретаются где-то сто миллионов лет. Выбор был — или это, или белая акула, но акул труднее держать дома.
— Чарли, смирись уже, а? Пускай дружит с плюшевыми зверюшками.
— У ребенка должно быть домашнее животное. Особенно у ребенка, растущего в городе.
— Мы тоже росли в городе, и никаких домашних животных у нас не было.
— Я знаю, и посмотри, во что мы выросли, — ответил Чарли, обводя рукой себя и сестру: один торгует смертью и завел гигантского таракана по имени Медведь, другая сменила уже трех подружек-инструкторов по йоге за полгода и носит самый новый братнин костюм из хэррисского твида.
— Отлично мы выросли — по крайней мере, один из нас, — сказала Джейн, очертив рукой великолепие своего костюма, точно модель из телевикторины, выдающая большой приз в игре «Давайте сандрогинничаем».
— Тебе следует набрать вес. Его слишком ушили в попе. — Она снова впала в эготизм.
— У меня торчит между ног «верблюжье копыто»?
— Я не смотрю, не смотрю, не смотрю, — запел Чарли.
— Ей бы не понадобились зверюшки, если бы она видела мир за пределами квартиры, — сказала Джейн, оттягивая книзу ширинку, дабы смягчить ужасный эффект полового губошлепия.
— Своди ее в зоопарк, Чарли. Пусть увидит хоть что-нибудь, кроме квартиры. Погуляй с ней.
— Ладно, завтра. Погуляю и покажу ей город, — ответил Чарли.
Он бы так и поступил, если бы не проснулся наутро и не увидел в ежедневнике новое имя — Мэдилин Олби, а под ним цифру один.
