— Что это за мир? — спросил я у невидимого Ю.
— Пограничный мир Юме, — по своему обыкновению, доступно объяснил тот.
— Пограничный между чем и чем?
— Между тем и этим. Мир, где существуют лишь две стороны, которые он разделяет и, в то же время, объединяет, и они могут являться чем угодно. Например, прямыми противоположностями, как огонь и лёд. Но в подобном месте ты бы, пожалуй, не выжил… Я выбрал относительно безобидное сочетание.
— Сочетание сторон? Тепло и камень? — догадался я.
— Не совсем. Твердь и то, что лишено твёрдости. Последнее ты ощущаешь как тепло и свет, согласно своему разумению. Но сейчас важнее поверхность между ними. Между тем, что имеет форму и материальное воплощение, и тем, что ими не обладает.
— Как заколка и сикигами Пламени! Чтобы их разделить!
— Ну надо же! Молодец.
— И что теперь делать?
— Скакать от счастья! — съязвил юмеми. — Попрыгаешь немного, авось с тебя заколка сама свалится. Смешной ты человек: о сложном догадываешься мгновенно, а простое в упор не замечаешь.
— А! — дошло до меня. — Понял. Да, я такой!
Заведя руку за голову, я не с первой попытки отстегнул застежку.
Выходит, надо положить её на землю — то есть, на поверхность между тем и этим. Разумно.
Я так и поступил. Спустил петельку с иголочки, напоследок погладив золотое плетение. Лети! Подальше от нашего мира, где нельзя доверять даже тем, кому служил столетиями. Улетай поскорее, малышка!
Отчего-то даже и не вспомнил, сколь большой и грозной казалась сики, восседающая на арке ворот.
— Ты бы отошёл, — посоветовал Ю, когда я постоял некоторое время, не отводя напряжённого взгляда от одиноко мерцающей среди камней вещицы.
Я вздохнул, но удалился на достаточное расстояние. Отсюда, если приглядеться, можно было заметить лишь слабый огненный отблеск.
Огненный? Я напряг зрение. Так и есть, заколка сияла, излучая непредставимое сочетание цветов от ярко-зелёного и голубого до различных оттенков красного. Пламя, пробивающееся из её глубин, становилось всё шире, мощнее и алее, постепенно принимая форму птицы, сначала размером с фазана, затем — величественно-огромной. Она трепетала и била крыльями, пытаясь оторваться от поверхности — и, наконец, ей это удалось. Фигура, сотканная из огня, взмыла вверх и обрела свободу. На меня она даже не взглянула. Полагаю, что к лучшему.
Я осознал, что всё это время стоял, затаив дыхание. Ю тоже молчал.
— Знаешь, — я сглотнул, — если умру, скажем, завтра — и то не будет обидно!
