Он поднялся из-за руля и вышел. Едва он оказался на тротуаре, Алик велел ему:
— Замри!
Тот застыл на полушаге и на полуслове. Рука его была протянута к двери, а ветер развевал остатки волос на черепе.
— Стой тут, никуда не уходи! — велел Алик ему на прощание.
Спустя полчаса, он подъехал к знакомой КПП. Как и прошлой ночью, проверил щит и полез через забор.
Хотя вокруг никого не было, он почувствовал смутное беспокойство.
— Келло, что ты обо всем этом думаешь? — спросил он.
— Не надо было нам приезжать, — сразу откликнулась она. — Зачем попусту рисковать?
Ровно в двенадцать Флоров почувствовал знакомое дрожание рельсов, и со стороны старого завода снова показался мрачный литер. Как и в прошлый раз, он остановился. На том же месте.
Картина загрузки повторилась с точностью. Опять из-за поворота вылетела кавалькада новеньких «корейцев», опять «Жириновский» записывал номера загружаемых автомобилей в блокнот. Только теперь рядом с ним присутствовал давешний бритоголовый.
В этот раз им понадобилось еще меньше времени, чтобы закончить погрузку. Докеры рассаживались в автобусы, а бритый направился с диспетчером к пикапу.
В жизни иногда случаются такие моменты, когда все происходившее до них, теряет всякий смысл.
Бритый вдруг оглянулся, будто его кто окликнул, и замер ошарашенный. Алик тоже замер. Щит, так надежно защищавший его до этого момента и ни разу не дававший осечки, исчез!
— Келло, ты что, опухла! — вырвалось у Алика.
До застывшего бритого было метров двадцать от силы, Алик попятился, тем самым словно вывел бандита из транса.
Дальше события понеслись вскачь.
Бандит ощерился, выволок из кармана пистолет и, еще только поднимая ствол, начал стрелять. Стрелок он был аховый, пули, словно тяжелые шмели проредившие воздух, с таким тяжелым сочным чпоканьем вонзались в шпалы под ногами потрясенного Алика.
Он повернулся и побежал к поезду, имея намерение подлезть под него и спрятаться, но поезд вдруг закряхтел, гулко поочередно треснулся вагонами, словно костяшками домино и пошел.
Алик побежал вдоль поезда. Похоже, по нему стреляли несколько человек. Пули рикошетили от вагонов, сверху сыпалось разбитое стекло.
Алик понял, что это только начало его неприятностей, и долго он не протянет.
Если он не хотел превращаться в дуршлаг для просеивания макарон, необходимо было любыми путями уходить с линии огня. Любыми путями.
Он глянул на мчавшийся параллельно поезд, закрывающий ему выход к спасительному забору. Состав растянулся по всей длине словно китайская стена, к тому же он набирал скорость вместе с Аликом.
