Куда уж точнее. Лежит теперь в одном интересном месте, уже вопросов не задает.
Самое знаменательное заключалось в том, что вспомнил Флоров об этом только сейчас, а когда рассказывал все как на духу старлею, то об этом напрочь забыл.
И почему свидетелей сразу допрашивают, когда с испугу имя свое забудешь, не только что всякие разные подробности?
Компьютер!
Он посмотрел на электронный ящик с многозначительно потухшим экраном. Там же личные Сашкины файлы. Вот тебе и конфисковали все! Таскайте теперь, пацаны, пустые блокноты.
Говоря так, Алик знал, что и пальцем не пошевелит, чтобы глянуть, что там. Во всяком случае, не сегодня. На недельке как-нибудь. И то по работе. Может так статься, что понадобится дополнительная оперативная память.
На недельке. На следующей.
Недобро притихший компьютер напрягал.
Показалось, что за спиной кто-то есть, а там никого не было, кроме окна и семнадцати этажей пустоты.
Домой, что ли отпроситься? Но он знал, что не рискнет. Дегенерата видеть неохота, человек он простой, любит называть вещи своими именами, обзовет еще Сашку трупом, и вообще станет херово.
Напарника бы скорее дали, с тоской подумал Алик, оглядывая опустевшую комнату. А то одному совсем жутко.
Но напарника ему дали не скоро, но когда все-таки дали, то он самому врагу не пожелал бы и тысячной доли тех мук, которых он из-за него натерпелся.
Г Л А В А 2
Н А В Я З Ч И В Ы Й С О Н
Наталью Флорову очень тревожила судьба младшего брата. Она уже не могла видеть, как он мучается. Четвертый десяток на исходе, нет ни семьи, ни карьеры.
Сама Наталья, в силу сложившейся в последнее время на Руси традиции тянула как вол, надрываясь за всю семью. Да и кому тянуть как не ей? Муж простой докер, после всех налогов больше десяти тысяч на руки не получающий.
Наталья работала врачом. В последнее время некоторые ее коллеги, несмотря на официально нищенскую зарплату, вдруг стали резко богатеть. Деньги тянули с клиента во всевозможные нелегальные фонды добровольно-принудительных пожертвований, которые использовались исключительно на зарплату отдельных хорошо пристроившихся людей в белых халатах.
Оказавшийся у кормушки доктор мог позволить себе купить иномарку, дачу и даже, при удачном раскладе, если пациент чертовски богат и вдобавок смертельно болен, то и квартиру.
Богатели все, кроме Натальи и ее брата. На себе она давно поставила крест как на не умеющей жить: тянуть деньги с больных она так и научилась, но брат-то, брат.
