— Жив? — Спросил Флоров, не веря себе и не узнавая собственный голос.
— Нет, — бесстрастно ответил Анфимов. — Убит. Когда вы видели Вандерхузе в последний раз?
— Вчера, — ответил Алик, не подумав.
— Вы же сказали, что видели, как он подъехал.
— Ну, да, — подтвердил Алик, уже ругая себя за длинный язык. — Я имел в виду, когда с ним общался. А сегодня я только в окно глянул и все.
— Увидели там кого-нибудь, кроме покойного?
Алика резануло, что таким словом обозвали Вандерхузе. И этот законченный бабник-покойный?
Вчера сидел за соседним столом, травил байки, подкалывал, да и что и говорить, любил поиздеваться над ним, но обычно беззлобно.
Покойник.
Наверное, менты что-то прочухали, потому что предложили ему присесть, Сураев набулькал воды. Тактично подождав, пока он выйдет из полуобморочного состояния, стали задавать вопросы.
И нудным, самому противным голосом, он начал давать показания.
Как оказалось, про Сашку он не знал практически ничего. Бабник — да. Но ни одного имени он не помнил. Звонила ему какая-то Света, кажется. Но фамилии не помню. Кто ж фамилию у девушек спрашивает. Или это была Нина.
Врагов у него не было. Во всяком случае, Вандерхузе об этом ничего не говорил.
Долги?
Нет, с деньгами у него было все на мази. Вон машину купил. Когда? Пару месяцев назад, наверное. Или полгода? Точно не помню.
Последнее время ничего особенного за ним не замечал. Все было как обычно.
Утренний «привет», кофе в девять, обед в двенадцать, после обеда пропадет, бывало на пару часиков.
— Куда? — сразу навострился Анфимов.
— Бог его знает — машина же под задницей, я хотел сказать, под рукой. По магазинам, наверное, а может домой поспать. Но к двум часам, на крайняк — к трем — всегда возвращался.
Ему дали подписать протокол.
— А почему тут написано: отобрал объяснительную у свидетеля Флорова? — поинтересовался Алик. — Я сугубо добровольно.
— А мы всегда так пишем, — опять широко улыбнулся Анфимов. — Кстати, где его стол?
Мы должны забрать его личные вещи. Под расписку само собой.
Они выгребли все из стола подчистую — даже чистые блокноты, выданные секретаршей Татьяной лишь вчера.
— Мне, наверное, на опознание надо будет? — спросил Алик.
Они переглянулись и выглядели даже смущенными, словно два школяра. Тоже мне менты.
— Его уже опознали, — ответил Сураев. — И мы сразу к вам, по горячим следам.
— Думай, что говоришь! Какие следы? — одернул его Анфимов. — Видишь, товарищу нехорошо. Вы садитесь. Мы пойдем, а вы успокойтесь. Не надо так расстраиваться.
