Спустя пять минут как насупленный ушел, в кабинет фурией мужского рода влетел Ерепов и закричал:
— Ты почему Афинодора ко мне не послал?
И лицо у него было красное, а вены вздувшиеся. Бен подумал в этот момент, что зам своей смертью не помрет. Есть такая нехорошая никогда не дающая сбоя штука — апокаплексический удар. Бьет наверняка, как мухобойка муху. Он сразу все просек, и что это был за старичок, и почему он не представился, как положено. Потому что к Ерепову идти не хотел! А так все решил. За счет куска Беновой холки, которую Ерепов и вознамерился отгрызть.
Надо сказать, что одноглазый уже не раз успел удивить его своей осведомленностью и проницательностью. От него практически ничего нельзя было скрыть. Иной раз он виделся Бену киборгом с радаром в стеклянном глазу.
На такие моменты у Бена имелась модель поведения, тоже не дающая сбоев, не хуже чем акоплектический удар. Она называлась раскаяние. Модель, обкатанная еще с института, когда он вставал на экзамене, по которому полгруппы уже успевала завалиться, и откровенно признавался, что тоже ничего не понимает и, стало быть, ему тоже надо ставить двойку. Обычно преподы начинали уговаривать, чтоб молодой человек не сдавался заранее, и вытягивали, как могли. В таких делах самое важное: честные глаза. Лишь один раз профессор по материальной мистике влепил ему пару, и честные глаза не помогли.
Бен сразу повинился и сказал, что этого никогда не повторится. И лицо очень удачно сделал виноватое. Ерепов, привыкший к ругани и отпору, очень быстро сдался, не почуяв ответного сопротивления. Пообещав взять объяснительную, он выбежал вон. Про объяснительную он, конечно, забыл, но Афинодор слабину Бенову запомнил и вцепился как клещ. Здоровался он особо:
— Вениамин! Здорово, Вениамин! — закругляя приветствие с обеих сторон именем, то ли высказывая особое к нему почтение, то ли издеваясь.
Общаться Бену было особенно не с кем, и знакомство с Афинодором затягивало его, несмотря на запрет. Тот оказался чрезвычайно интересным собеседником. Даже пересказ «Гамлета» в устах такого виртуоза базарных ругательств был вещью чрезвычайно занимательной.
Сближению способствовала встреча вне стен фирмы, на овощном рынке, где Бен вознамерился купить себе мешок картошки на зиму. Захотелось испечь в костерке, а то уж больно тоскливые вечера выдались в Ареале. Против обыкновения соседи попались тихие, а по вечерам поселок будто вымирал. Даже мафиозник через дорогу никак себя не проявлял, и баскетбольное кольцо уныло обвисло, точно трусы безнадежного семьянина.
