– Ну, если ты передумала, Гусси, то давай пошевеливайся, пока нас не накрыли.
На сей раз она проворно ухватилась за его протянутую руку, и он помог ей сесть на лошадь позади себя. Когда Рубен пришпорил лошадь, ей пришлось обхватить его обеими руками за талию, чтобы не свалиться.
Никто не выбежал на дорогу, никто их не окликнул со стороны дилижанса. Промчавшись галопом с полмили в напряженном молчании, подскакивая на ухабах и поминутно ожидая погони, Рубен убедился, что им удалось оторваться вчистую.
– Наша взяла! – радостно воскликнул он, переводя бег лошади в легкую рысь. – На дилижансе они за нами не погонятся: им надо ехать на юг, чтобы телеграфировать шерифу.
Сестра Гусси позади него отчаянно ерзала; он понял, что к езде без седла на лошадином крупе она не привыкла.
– И куда мы направляемся?
Судя по голосу, она все еще была зла на него.
– Ну, лично я, например, собираюсь вернуться домой, – ответил он мягко.
– Куда это «домой»?
– Дом номер четырнадцать по Янси-стрит, Сан-Франциско. А ты где живешь?
– Не твое собачье дело.
И кто его только за язык тянул? Знал же: женщинам доверять нельзя!
– У меня четыре доллара с мелочью, – сообщил он, пока они пересекали поросший соснами каньон. – А у тебя?
– Ни гроша, – огрызнулась она.
– Это осложняет дело, – вздохнул Рубен. – Придется нам ехать верхом по крайней мере до Вудсайда, а уж оттуда за четыре доллара мы, возможно, сумеем добраться третьим классом до Сан-Франциско.
Она ничего не ответила.
Рубен решил, что настала пора официально представиться друг другу.
– Меня зовут Рубен Джонс. Он повернулся в седле и протянул ей руку. Ответного жеста не последовало.
– А вы мисс…
– Миссис, – отрезала она. – Миссис Анри Руссо.
Рубен присвистнул:
– Вот это имечко! Может, я буду называть вас просто Грейс, а вы меня Рубеном?
– Откуда вы знаете, как меня…
Прекрасные голубые глаза расширились. Он даже понял, в какую именно секунду она сообразила, откуда ему известно ее имя. Нет, он узнал его не после ужина, когда она рассказала ему, как ее звали «до принятия пострига», а гораздо раньше: оно было вышито белой ниткой на отвороте ее капота. Он прочитал его в ту самую минуту, как ворвался к ней в комнату и увидел ее голой.
Рискуя свалиться, сестра Гусси отодвинулась как можно дальше от него на крупе лошади и на протяжении следующих двадцати миль больше не проронила ни слова.
