Немного помолчав, Леви продолжил свой рассказ:
— Я его спрашиваю: «Домашнего разлива сойдет?», а он голову повернул и шепчет: «Ты мне в это ухо говори, приятель, я тем не слышу». А шепот такой — ну прямо как из могилы. Я сразу начал смекать, что он за птица, а уж когда он потребовал комнату окнами на улицу, да еще уточнил, что хочет угловую, мне все стало ясно. Дал мне четыре серебряных доллара и говорит, что если кто будет его спрашивать, чтоб я всех посылал прямо к нему наверх. Не знаю, откуда только я духу набрался спросить, как его фамилия. Вот с места не сойти — ветер стих и где-то пес перестал лаять, когда он сказал этим своим страшным шепотом: «Голт. Моя фамилия Голт».
— Да, — подвел печальный итог Леви, — тут-то я и понял, что мы влипли. Я такие штуки и раньше видел. Когда в городе появляется наемный убийца, тут уж ничего хорошего не жди.
* * *
Кэйди Макгилл всегда устраивала себе выходной по пятницам после полудня. А в последнее время, когда наступили долгие погожие, в ярком золоте света весенние дни, она стала брать напрокат легкую двуколку и совершать одинокие прогулки на старую ферму Расселлов.
Добравшись до места, распрягала лошадь и оставляла ее попастись, а сама отправлялась бродить по заглохшему саду. Она часто останавливалась, проводила рукой по растрескавшейся коре одичалых яблоневых, грушевых деревьев и шла дальше. В диких цветах, выросших по колено высотой, перепархивали бабочки, а сладкий воздух выдувал из ее легких весь тот дым, что ей приходилось вдыхать целую неделю в салуне.
Она подходила к дому и, прижавшись носом к волнистому стеклу входной двери, начинала мечтать о том, что делала бы сейчас, принадлежи это место ей. Может, сидела бы в гостиной (от дверей просторная комната виднелась лишь на четверть) и пила послеполуденную чашку чаю, листала бы каталог семян и подбирала растения для своего сада. А может, читала бы книжку — какой-нибудь роман, ничего серьезного! — потягивая холодный лимонад из запотевшего стакана. М-м-м… нет, только не в такой чудесный день, как сегодня. В такой день она пошла бы сажать цветы или помогать рабочим в фруктовом саду. Да, у нее было бы двое наемных рабочих, может быть, даже трое, если бы финансы позволили. Но Кэйди, даже грезя наяву, оказалась достаточно практичной, чтобы учесть в своих мечтах по крайней мере двух платных садовников.
«Le Coeur au Coquin». «Сердце бродяги». Тридцать лет назад, когда войны с индейцами, которых именовали племенем бродяг, закончились, семья Расселл именно так назвала свои три сотни акров
