2
— И одновременно, — повернулся я к лейтенанту Манчеву, — подам рапорт об объявлении вам выговора.
— За что? — подпрыгнул Манчев. — В чем я провинился, товарищ майор?
— Вы проявили несообразительность! — ответил я. — Выдали себя перед экономкой. Ясно?
Манчев замигал, лицо его вытянулось.
— Снимая отпечатки, вы косвенно предупреждаете ее, что она находится под подозрением! И если она действительно участвовала с Беровским в этом преступлении, она немедленно позвонит ему, чтобы ДОГОВОРИТЬСЯ, какой линии поведения им придерживаться!
— Вы правы, товарищ майор, — вздохнул Манчев.
На его лице появилось выражение крайнего огорчения, и он махнул рукой так, будто все связанное со следствием уже полетело ко всем чертям.
— Сообразительность — важнейшее качество инспектора милиции, — сказал я.
— Безусловно, товарищ майор, — отозвался Манчев. — Если б я был на вашем месте, я бы сделал такое же замечание провинившемуся...
Мне стало и смешно, и грустно. Хотел ли глупый парень выдать себя за хитреца? Или он шутит? Придираться было бессмысленно — по той простой причине, что не было времени. «Наручники заржавеют, пока я буду заниматься такими загадками!» — сказал я себе и повернулся к сержанту Науму.
— Сержант, — сказал я, — позвоните в управление, чтобы немедленно отключили телефон экономки. А вы, Рашко, сбегайте вниз и приведите вашу приятельницу — привратницу.
3
Все в ее внешности выглядело острым: острые костлявые плечи, острый, излишне длинный нос, острый подбородок, острый взгляд проницательных кошачьих глаз, — поэтому такой тип женщин кажется мне злобно-любопытным и мстительным.
— Как тебя зовут? — спросил я, умышленно не пригласив ее сесть.
— Здесь все зовут меня тетя Мара.
— Тетя Мара, — сказал я, — в котором часу приходит на работу экономка профессора, Дора Басмаджиева?
— В половине девятого.
— Никогда не опаздывает?
— Никогда.
— Хорошо. Выйди, пожалуйста, в коридор и подожди. Я тебя вызову.
Когда она закрыла за собой дверь, я сказал инспектору Данчеву:
— Сделайте все необходимое, но эта Дора не должна встретиться с доктором Беровским, пока мы не увидим ее здесь! Понимаете меня?
— Отлично понимаю! — поднялся Данчев.
На его тонких губах промелькнула скептическая улыбка, но он не сказал больше ни слова. Вышел.
Рашко вновь ввел привратницу. Теперь я учтиво указал ей на стул:
— Прошу садиться, тетя Мара. Я думаю, тебе уже известно о несчастье с профессором?
— Не живу же я на краю света. Я первая узна́ю все.
