Ответное молчание ни капельки не смущало мальчика и не лишало его словоохотливости. Неумение Найденыша разговаривать он принял как нечто само собой разумеющееся. Гектор тоже не умел говорить, ну и что? Всякое на свете бывает.
– Как насчет Ланселота? – продолжал Сэм. – Тебе нравится? Он был рыцарем Круглого стола. Сидни читала мне про него книжку, когда я был маленьким, а теперь я сам умею читать. Ланселот был правой рукой короля Артура. Лан-се-лот, – протяжно повторил Сэм, окидывая долгим взглядом своего нового товарища и словно проверяя, подходит ли ему это имя. – Ланс, – попробовал он сокращенный вариант и нерешительно оглянулся через плечо. – Можно мы будем называть его Лансом, Сидни?
Она засмеялась: имя показалось ей глупым. На ее взгляд, он вовсе не был похож на Ланселота, он был похож… на самого себя.
– Ланс отлично подойдет, – сказала Сидни и вдруг случайно перехватила взгляд юноши.
«Он понимает, – внезапно осенило ее. – Он понимает все, что мы говорим». Но тут юноша торопливо отвернулся, и ее уверенность несколько поколебалась.
В его больших руках игрушечное ведерко казалось наперстком. Он осторожно поворачивал его в своих длинных пальцах. На подбородке у него виднелась длинная красная ссадина: должно быть, порезался, когда брился нынешним утром. О, нет, – Сидни вдруг с ужасом сообразила, что это 0'Фэллон его порезал. Да, скорее всего так. Она не сомневалась, что они не доверили бы Найденышу бритву. Должно быть, 0'Фэллон и волосы ему стриг.
Сэм настоял, чтобы он снял куртку.
– Закатай рукава, – скомандовал мальчик и показал, как это делается, закатав рукава своей русской косоворотки.
Это было волнующее зрелище – товарищество, родившееся между двумя такими разными и по возрасту, и по всему остальному людьми. Однако в их внезапно возникшей симпатии не было ничего умилительного или слащавого. Найденыш вовсе не походил ни на мальчика-переростка, ни на деревенского дурачка, играющего с маленьким ребенком. Что бы он ни делал – гулял по берегу со своим сторожем, сидел на песке с Сэмом, или смотрел вдаль из забитого доской окна своей комнаты – он всегда оставался самим собой. Замкнутым и одиноким, но при этом настоящим мужчиной.
На следующий день Сэм притащил на берег свой ярко-синий резиновый мячик размером с крупный апельсин.
– На, лови!
Найденыш рефлекторным движением ухитрился поймать мяч, а потом застыл на целую минуту, внимательно изучая его. Выражение лица у него было такое, что Сидни пришлось крепко сжать губы, чтобы не рассмеяться в голос. Вряд ли он выглядел бы более ошеломленным, если бы Сэм швырнул ему горящую головешку. Упругая и скользкая поверхность буквально заворожила его. «Бросай назад», – без конца повторял Сэм, но юноша не желал расставаться с диковинным предметом. Ему надо было обнюхать находку, сдавить ее в ладонях. Он лизнул ее языком и попытался укусить.
