Нет, они летали к нему на свидания, как стало позже ясно, по работе, проводимой ими в зоне совместно. Хочу напомнить, что в СССР наступило время андроповщины, с приходом КГБ к власти, ужесточением тоталитаризма и преследованием инакомыслия. А во власти шло противостояние и открытая вражда между КГБ и МВД, вылившиеся во многие уголовные дела в отношении сотрудников МВД в основном за взяточничество и мздоимство, и увенчавшиеся самоубийством министра внутренних дел СССР Щелокова с его супругой.
В рамках борьбы со взяточничеством в рядах МВД, и решено было, как видно, на Лубянке провести «показательные выступления» в зоне Алды ЧИАССР, так как последняя славилась на всю страну хищениями, взятками, коррупцией среди администрации, а заключенные свободно приобретали за деньги все, начиная от спиртных напитков, наркотиков — от марихуаны до героина, нелегальных свиданий с девушками древнейшей профессии, до оружия, если кому оно вдруг понадобится, и получения через «актирование по здоровью» или условно-досрочное освобождение — свободы.
Глава 5. Антисоветчик: по стопам отца. Современный ГУЛАГ
Чтобы не прерывать хронологию, вернусь к нашей встрече в МГУ с Ханом и к тому, как потом мы еще часто виделись в Москве и Грозном… А в начале 80-х — меня арестовывают и осуждают за преступление, совершенное в 77-м году, и к которому, впрочем, я не имел отношения, — на 10 лет лишения свободы.
На суде не было никаких свидетелей, а тот, которого подставили, сам заявил, что ему мол следователь указал на меня, говоря, что он «должен был меня запомнить и опознать». Как выяснилось потом, когда я уже почти отсидел весь срок по статье 108 ч. 2 УК РСФСР («Умышленное нанесение тяжкого телесного повреждения»), свидетель вообще на момент преступления находился за несколько сотен километров от места события, пася скот в Ставропольском крае.
В конце концов, когда десятилетний срок практически подходил к концу, началась уже перестройка, меня оправдали, освободили и предложили явиться за компенсацией в 13-й кабинет Прокуратуры ДагАССР г. Махачкалы.
…Что нахожусь под негласным надзором КГБ и попал в зону их интересов, я предполагал и ощущал давно, к тому же наш отец, напомню, был репрессирован как диссидент, осужден по статье УК РСФСР за «Антисоветскую агитацию и пропаганду», и хотя его впоследствии реабилитировали, КГБ, что называется, глаз с нашей семьи не спускал. Вот почему мои дружеские посиделки в общежитии с иностранцами вызывали у КГБ особый интерес.
