— Хорошо? Что, редуты взяты?
— Нет, в центре турки устояли, но двадцать минут назад мимо нашего наблюдательного пункта пронесся галопом граф Зуров. Он очень торопился в ставку и крикнул только: «Pobeda! My v Plevne! Nekogda, gospoda, srochnoye doneseniye!» Мсье Казанзаки пустился за ним вдогонку. Этот господин — большой честолюбец и, верно, хочет быть рядом с носителем счастливой вести — вдруг и ему что-нибудь перепадет. — Маклафлин неодобрительно покачал головой. — Ну, а господа журналисты немедленно бросились врассыпную — ведь у каждого на такой случай есть свой человечек среди телеграфистов. Уверяю вас, в эту самую минуту в редакции газет уже летят телеграммы о взятии Плевны.
— А вы что же?
Корреспондент с достоинством ответил:
— Я никогда не суечусь, мадемуазель Суворова. Сначала надо всесторонне выяснить подробности. Вместо коротенького сообщения я пришлю целую статью, и она попадет в тот же утренний выпуск, что и их куцые телеграммы.
— Значит, можно возвращаться в лагерь? — облегченно спросила Варя.
— Полагаю, да. В штабе мы узнаем больше, чем в этой саванне. Да и стемнеет скоро.
Однако в штабе ничего толком не знали, поскольку из ставки никаких сообщений о взятии Плевны не поступало — наоборот, выходило, что наступление отбито по всем главным пунктам и потери какие-то астрономические, не менее двадцати тысяч человек. Говорили, что государь совсем пал духом, а на вопросы об успехе Соболева только махали рукой: как мог Соболев с его двумя бригадами взять Плевну, если 60 батальонов центра и правого фланга не сумели занять даже первой линии редутов?
Получалась какая-то ерунда. Маклафлин торжествовал, довольный своей осмотрительностью, а Варя злилась на Зурова: хвастун, враль, наплел невесть что, только всех запутал.
Наступила ночь, в штаб вернулись угрюмые генералы. Варя видела, как в домик оперативного отдела прошел окруженный адъютантами Николай Николаевич. Его лошадиное, обрамленное густыми бакенбардами лицо дергалось от тика.
Все перешептывались об огромных потерях — выходило, что полегла четверть армии, но вслух говорили о проявленном солдатами и офицерами героизме. Героизма было проявлено много, особенно офицерами.
В первом часу Варю разыскал хмурый Фандорин.
— Идемте, Варвара Андреевна. Нас вызывает высокое н-начальство.
— Нас? — удивилась она.
— Да. Всю особую часть в полном составе, и нас с вами тоже.
Быстрым шагом они дошли до мазанки, где располагалось ведомство подполковника Казанзаки.
