В котелках гнили остатки пищи. Мы считали часы, но время длилось убийственно медленно. Ожидание становилось пыткой. Это изматывало нас. Все потеряло свой смысл, и мы только думали, когда кончится бой. Раненые возвращались кое-как перевязанными, иногда с помощью простой бумаги. Убитых было все больше. Приходилось отступать. Мы были солдатами и пионерами нового времени, в которое уже больше не верили. Проходил день, и ночь опускалась на поле сражения. На снегу оставались только следы волков. Однако мы пытались найти какие-то отдушины в нашей страшной жизни. Грезили о своей молодости, которой лишила нас война, расписывали радости прошлой жизни. Была однажды ночь, когда все много пили, танцевали и целовались, были еще и тысячи других ночей с непрекращавшейся музыкой, пьянством, смехом и размышлениями. Но эти ночи никогда не доставляли нам настоящей радости и не скрашивали нашего существования. Мы видели только снег. Его создал Бог, так же как и нас самих. Мы мечтали о родине, книгах, которые сжигали, находя их пропитанными ложью. Мы должны были уехать домой, в свои теплые дома, в которых запирают двери и куда уже больше никогда не вернется война. Но жизнь продолжалась для нас в окопах. На русских военных заводах уже приготовили для нас гранаты. А мы ставили на полях войны бесконечные березовые кресты, накрывая их вершины стальными шлемами. Теперь под ними лежали истлевшие тела людей, которых, как скотину, загнали на эти поля. Таков был смысл войны.
Итак, мы впали в отчаяние. Наш юмор стал желчным. Никогда не пытались мы открыто иронизировать по поводу нашей судьбы. Наше горе не имело никакого отношения к иронии. Мы только иногда говорили о наших бедствиях с ухмылкой на лице. Эта ухмылка скорее напоминала дьявольские гримасы.
Мы не могли больше сидеть в бункере и ждать развития событий. С наступлением сумерек спешили прогуляться по опушке рощи сказок. Падал свежий снег, и мы наблюдали, как струится речка в низине.
Перед нами открывался демонический ландшафт войны. Туман поднимался из оврага и становился все плотнее, покрывая ветки елей на высотках. Вдали на фоне серого с красным вечернего неба расстилалась равнина. Синеватые тени и желтые световые пятна играли на белом снегу. Ни одной живой души, ни одного зверя и птицы не было здесь. Только из бункеров поднимался белый дымок от сырой древесины и долго висел над замерзшей долиной, как будто бы какие-то кузнецы выковывали там пули для будущего сражения.
