Когда мы проезжали города, я оценивал их архитектурную и культурную ценность. Но больше чем природа и архитектура меня занимали планы нашей страны о построении здесь нового мирового порядка. Русская земля чем-то сковывала меня. Она была как видение. Поля были покрыты сорняками, посевы не убраны. Россия за это время не изменилась. Незаметно струился песок в ее песочных часах. Земля, подчиняясь закону сезонных перемен, расцветала, покрываясь летом свежей, сочной зеленью, загоралась огнем по мере наступления осени и навевала скуку в период дождей. Зима закутывала почву в снег, мороз крепчал и слабел с уходом с небес луны. Однако поля, холмы и леса никогда не изменяли своего лица.
Человек был здесь чужим, всего лишь гостем. Он мог лишь пахать черную землю, растить и убирать урожай. И так целые столетия. Он не жил душой этой страны, ее красотой и богатством. Он не в своем деревенском доме, не в чистом поле и лесу, не в бедности и скуке степей, северных болот и девственных лесов, ни в гигантских городах не находил своего убежища, а жил как бы на мосту между небом и адом, в отъезде и возвращении. В страданиях, тоске и готовности ко всему проходила его недолгая жизнь и из поколения в поколение формировалась его личность.
Нашествие Золотой Орды, война Наполеона, пожар Москвы и бегство корсиканца, турецкие войны и борьба против японцев едва задели основу страны, сущность ее природы и ее многовековую историю. Земля пила ее кровь, поглощала трупы, но пашни и леса с покрывающим их мхом и сожженные деревни снова возрождались из небытия. Деревья были быстро распилены и разрублены топорами, дома восстановлены и обмазаны глиной, словно пытались укрыться от гнева Бога. И только церкви с их византийскими куполами, возглавляемые наместниками из Греции и Византии, врезались, словно печати, в природный ландшафт. Довольно часто они представляли собой безобразные многокупольные строения, но христианство умело изображать их в совершенно ином, роскошном виде, так же как и проникать в душу людей. Шаманы, демоны и гномы из сказок жили в сердцах людей. Однако царский орел не удержался на Руси. Советы разрушали не только церкви и не только превращали полоски земли в бесконечные пашни. Земля стала властвовать над людьми, которые уже не имели на ней принадлежащего только им дома, да, в общем, и своей родины. Крестьянин сидел в доме, заливал керосином лампу, тяжким трудом растил хлеб, не утруждая себя внесением в нее удобрений. Мужик был основной фигурой в этой стране. Сама же она не имела никакой истории. Только при дворе царей существовал фальшивый всемирный театр. Только землевладельцы и князья имели доступ к культуре, а машина нового времени перемещалась в города, куда толпами бежали крестьяне в поисках работы. Начинался век рабочего класса. Рабочий имел жалкое пристанище, жил в нищете, но в душе своей вечно оставался землепашцем.
