Старики все страдали от ревматизма и болезни суставов и часто кричали от боли. Но никто не приходил к ним на помощь.
Я подхватил радикулит и перебрался на другую улицу деревни в более теплую избу. Там я лежал на печи три дня и три ночи и не мог уснуть от боли. На следующую ночь я услышал стрельбу и крики русских «ура!». Я кое-как на четвереньках сполз с печи. Бой продолжался четыре часа, я сидел в избе и ждал, чем все это кончится. Мне все было безразлично. Время от времени в избу прибегали солдаты. Они прижимали ладони к печи и растирали себе ноги снегом, чтобы они не успели окончательно замерзнуть. Товарищи заставили меня двигаться, пока мои конечности не пришли в норму и я снова смог бежать. Мы отступали к Дубровке.
Атака русских была столь стремительна, что мы оставили орудия и бросили пулеметы. В Ориноке остались плащ-палатки, рюкзаки, кухонная посуда, походные фляги и только что пришедшая рождественская почта из Зигерна23.
Дубровка. Мы заняли новые позиции. Изба, засыпанная снегом, и охапки соломы стали нашим опорным пунктом. Отступая к Дубровке, мы соединились с боевой группой, которая бежала от русских намного раньше нас и теперь снова оказалась с нами на одной позиции. Она недосчиталась нескольких бойцов и, едва отдохнув, повернула назад. Нескольких солдат из этой группы нашли замерзшими в руинах деревни, где они спали на снегу. Остальные залезли в оставшуюся от сгоревшей избы печь, но уже не смогли из нее выбраться, так как конечности у них отмерзли. Их, кричащих от боли, вытащили, погрузили на сани и отвезли на медицинский дивизионный пункт. Там им стали ампутировать руки и ноги, однако они умерли во время операции.
Мы воевали на опорном пункте. Цепь далеко лежащих деревень образовывала фронт. Между передовыми позициями и нашей обороной просачивались русские, двигаясь к Щиграм. Мы не знали этого.
Находили пищу где только могли. Картофель лежал в подвалах и бункерах. Резали овец и коров. Когда доставали каравай хлеба, то делили его на четыре части. В это время мы не притрагивались к картофелю, который запасли крестьяне перед весенним половодьем, так как уже не голодали и подлечили наши желудки. Ежедневно в течение нескольких часов должны были чистить оружие, но также заботиться о дровах для печей и о снабжении продовольствием. Мы должны были выступить на позиции месяцем позже.
Русские атаковали Дубровку. Они появились ночью. Мы не оказали им никакого сопротивления, так как не ждали от него ничего, кроме напрасных жертв. Мы отступали по равнине к Белой, преследуемые бронетранспортерами. Завернули винтовки в камуфляж, залегли в снег и стали готовиться к капитуляции. Однако тут вступила в бой немецкая артиллерия. Мы поднялись и вернулись в Дубровку. Русские также понесли большие потери. Другая наша рота, отступавшая из Дубровки, была обстреляна по ошибочному приказу нашей артиллерией, и несколько солдат погибло.
