Я принесла кота в его корзинке к себе домой и наказала ему, чтобы он окупил свое содержание мышиной бойней. Но очень скоро поняла, что он сам — паразит, и ничего больше. Эта тварь просто сидела на полу рядом с моим стулом или кроватью и смотрела на меня так, словно я ей что-то должна. «Корми себя сам», — сказала я ему.
Он не желал. Жирные мыши так и носились сквозь стены, но несчастная скотинка хотела кормиться за мой счет, как она привыкла, и еще имела наглость надеяться, что я ее с удовольствием обслужу. Ее присутствие становилось все более и более ощутимым, как будто это был не мой дом, а ее. Кот таращился на меня часами. Просто невыносимо. В конце концов при помощи метлы, которую я потом выкинула, я была вынуждена запихать костлявую тварь обратно в ее корзинку и отнести в засохший лесок подальше от дома.
«Не надо притворяться, — говорила я коту, когда он не хотел вылезать из корзинки и бежать в лес. — Кто ты: мужчина, вольный стрелок или паразит?» И я ушла, зная, что от мышей никуда не деться: по крайней мере я больше никогда не пущу к себе в дом самоуверенных эгоистов. Мыши хотя бы трусливы, несмотря на склонность к браваде.
О крысах я тогда даже не думала.
Мыши кошачьего вторжения почти не заметили. Их смогли вытеснить только крысы. Когда появились крысы, мышиная возня умолкла. Мыши знали, кого бояться.
Чтобы избавиться от крыс, необходимо было принять меры гораздо суровее, чем те, которые не помогли избавиться от мышей.
Я купила оружие. И стала сидеть допоздна на кухне. Одну, вторую, третью ночь. Днем я спала, сказавшись больной, — крысы терпеливы, и одну, две, три ночи они могут и подождать. На пятую ночь одна крыса тихонько вышла погулять перед плитой. Мне было слышно, как клацают о линолеум ее когти. Я медленно подняла дуло своего девятимиллиметрового пистолета. Эта тварь остановилась на полпути и посмотрела на меня. Она была размером примерно как два моих кулака, со сдержанной злобой в глазах. Я прицелилась в ее темное неряшливое тело и нажала курок. От выстрела я оглохла, и прежде чем я стала искать глазами остатки трупа, прошло какое-то время. Отчетливая черная дырка в дверце духовки — вот все, что я увидела. Крыса убежала.
Следующие три ночи они ходили взад-вперед по кухне, уже ничего не стесняясь. Заложив уши ватой, я палила при малейшем признаке появления крыс. Глаз мой зорок, а рука тверда, но мне не удалось убить ни одного зверя. На третью ночь ко мне пришли двое полицейских, и когда мне в конце концов удалось отправить их восвояси (тот, который поменьше, подозрительно на меня оглянулся), я разрядила обоймы в своих пистолетах. Вообще-то человек, который защищает свой дом от непрошеных гостей, не должен привлекать к себе внимание блюстителей закона — но я вот почему-то привлекла.
