– Простите, сэр, здесь что-то произошло?
– Нечто весьма странное, сэр, – охотно вступил в беседу седоусый шотландец. – Какие-то негодяи забрались в дом мистера Лермана, оглушили сиделку, похитили самого мистера Лермана и больше вроде бы ничего не взяли. Кому и зачем мог понадобиться смертельно больной и отнюдь не богатый одинокий холостяк?
– Вы сказали – одинокий? Неужели у бедняги совсем не было родственников?
– Прежде были. Мать, бабка, тетушка – все странные какие-то, сущие ведьмы… Да он и сам был со странностями…
– Тоже ведьмак? – молодой человек иронически усмехнулся.
– Нет, сэр, его странность совсем в другом заключалась… Мистер Лерман был из тех джентльменов, что предпочитают мальчиков. А один такой красавчик, Робертом звали, так тот вообще жил в этом доме несколько лет, пока не посадили. А совсем недавно опять заявился, да не один, а с дружком, бритоголовые оба, вылитые лондонские наци… У нас в Грэндже таких не сильно любят, сэр.
– Так, может, это они и выкрали хозяина дома?
– Не знаю, сэр, никто их уж недели две как не видел. Укатили куда-то…
– Да, запутанное дело. Будем надеяться, полиция во всем разберется.
– Будем надеяться, сэр…
Выехав из Грэнджа, молодой человек остановился на обочине, чтобы отправить со своего мобильного телефона короткое сообщение:
«След взял. Питер».
Будто последний раз виделись вчера, будто сорока лет как не бывало…
И он все тот же маленький Никитушка, слабенький, только начинающий оправляться от тяжелой, затяжной болезни, досыта навалявшийся в своей детской кроватке, а потому никак не могущий угомониться без длинной бабушкиной сказки, да просто без ее уютного присутствия, здесь, рядом, у изголовья. Хоть и глубокая ночь на дворе, уже почти что утро.
– Бабуля… бабуля, – все повторял он, не отпуская узловатые старушечьи руки. – Побудь еще, не уходи…
– Да спи уж, – посмеиваясь, говорила Анна Давыдовна. – Тоже мне, дитятко!.. Или так полежи, подумай… Есть ведь о чем подумать, а, Никитушка?
– Я когда думаю, голова кружится… А вставать ты не велела еще…
– Вот луна прорежется – тогда и встанешь… А меня отпусти, дай покой…
Никита страдальчески вздохнул. Вздохнула и Анна Давыдовна.
– И сон-травой тебя не попользовать, по твоей-то хвори… А вот велю-ка я принести тебе почитать чего-нибудь. Глядишь, и сон крепкий начитаешь… Слыхала я, ты в края наши залетел, потому что родом нашим заинтересовался, историей его?
– Ну да… Захаржевские – они ведь, оказывается, через шотландских предков родственны самому поэту Лермонтову…
