Мне с Мельниковым он приказал захватить свистуна. Мы залегли у куста, стоявшего у самой дороги, и вскоре увидели человека в военной форме, который шел вразвалку, катя рядом с собой велосипед. Оружия при нем не было видно. Когда он поравнялся с нами, мы подхватились, бросились к нему.
— Хальт, хенде хох! — скомандовал я. — Стой, руки вверх!
— Что такое? — нехотя подымая руки, произнес немец. — Разве так шутят?
Мельников в ту же секунду подхватил велосипед и толкнул его в лес, и он, шелестя ветками, прокатился шагов десять и застрял.
— Вперед, — показали мы пленному на лесную тропу. Но он не двигался с места.
— Что стоишь, фриц? Сказано иди!
— Я не Фриц, я Карл, — поспешил заверить нас пленный в надежде, что нам нужен именно некий Фриц.
Навстречу вышли Крылатых и Шпаков. Увидев их, пленный только сейчас сообразил, с кем имеет дело.
— Рот фронт, Москау! — начал повторять он одни и те же слова, поднимая кверху руку со сжатым кулаком.
— Тише, не шуметь! — приказал я ему, подталкивая в глубь леса.
Тут же, громко разговаривая, по опушке проехала на велосипедах группа полицейских.
— Полицай, патруль, полицай, — негромко произнес Карл, видимо, желая сообщить нам, что проехал полицейский патруль. И все же кто-то из проезжавших услышал его голос. Патруль остановился. Сойдя с велосипедов, полицаи долго прислушивались, а затем несколько раз один из них прокричал в нашу сторону:
— Кто там? Выходи!
Мы крепко держали пленного за руки, а Мельников, сорвав у него с головы пилотку, зажал ею рот так, чтобы тот не мог крикнуть. Полицейские постояли еще несколько минут, но в лес идти не осмелились. Они уехали своим путем.
Захваченный немецкий солдат по имени Карл на допросе рассказал, что он служил в армии 6 лет, воевал на восточном фронте, там обморозил ступни ног. Долго лежал в госпитале, сейчас уже длительное время находится дома, на излечении. Мы его задержали в тот момент, когда он возвращался от своей невесты.
— Мой дом рядом, — несколько раз повторил Карл. — Пожалуйста, отпустите, уже слишком поздно.
— Что вам известно о советских парашютистах? — перевел я на немецкий язык вопрос Крылатых.
— О, известно все. Их ловят сегодня здесь в лесу весь день. Наехало солдат, полиции, жандармерии, даже юнкеров привезли.
— И что же — переловили?
— Не знаю. Очевидно, нет, так как все эти войска остались на ночь в лесу. Завтра облава будет продолжаться. Кругом патрули, засады. Разве вам это неясно!
Сведения о том, что войска, участвующие в облаве на нас, остались в лесу, и то, что в районе нашей высадки патрулируются дороги, устроены засады, представляли для нас несомненную ценность.
