— Бедно живут они, — продолжал Генка. — Ты заметил, что на кровати вместо матраца положена солома, сверху прикрыта простыней. Одеяло тоже какое-то из разных кусков сшито.
Я, признаться, не обратил внимания на то, как была убрана кровать.
Чем ближе мы подходили к условленному месту, тем больше думали о своих друзьях, разведчиках группы «Джек».
— Как ты думаешь, записку только найдем или кто-нибудь ждет нас? — ставил загадки Генка.
— Скорее всего — записку, — ответил я. — Людей в группе мало: три Ивана да две радистки, так что и непросто послать кого-то на связь.
На седьмые сутки с восточной стороны мы подошли к реке Нарве. Вновь в памяти всплыл Крылатых, наше знакомство в разведгруппе «Чайка», приземление его там, в Белоруссии, под Минском. Потом смерть на этой проклятой просеке. Где-то здесь он похоронен. Узнать бы где. Как немцы хоронят наших людей? Оставляют хоть какой-либо след о человеке?..
— Переплывешь с больной ногой? — усомнился Генка.
Мы присели. Я осмотрел ногу. Опухоль не спадала, боль уже не так остро чувствовал — притерпелся.
— Переплыть-то переплыву, но нужно же и всю одежду погрузить на что-то, чтобы не замочить. Давай каких-либо поленьев поищем. Вот бы на лодку повезло, как тогда, помнишь?
Продвигаясь вдоль берега, мы подошли к Парве примерно на километр севернее того места, где переправлялись на лодке в первый раз. Это широкая, привольно текущая равнинная река. По ней ходят довольно крупные речные суда — грузовые, пассажирские, военные. Вплавь преодолевать ее опасно — пока достигнешь противоположного берега, может настигнуть какой-либо сторожевой катер. Я уже не говорю о том, что лезть в воду в позднюю осеннюю пору не так уж приятно. Но нам повезло. Заметили над водой какую-то темную линию. Подошли ближе — мост. Вот так удача! Только почему к нему не видно никакой дороги? Да и на наших картах что-то мы его не замечали. Может, только что построили? Главное, выяснить, охраняется ли он. Ничего не скажешь, нелегкая эта задача при моем состоянии. В случае погони, с больной ногой далеко не уйдешь.
— Подползу посмотрю, что там делается, — предложил Генка.
— Осторожно только, не очень высовывайся. Если что — сразу огонь и драпай, прикрою.
Генка вернулся очень скоро.
— На мосту никого нет, — с радостью сообщил он.
— Охрана может быть на той стороне, — высказал я предположение.
— Но, кажется, тихо, спокойно, — в голосе паренька уже не стало той уверенности.
Пошли оба — не хотелось Генку выставлять вперед. Но что я мог поделать? Я был в таком деле беспомощным. У самого моста затаились, прислушались. Равномерно бубнит ветер, шелестит поредевшей листвой. Не так-то просто различить посторонние шорохи среди звуков многоголосой осени.
