полухи исподнего зова,
приходят и жрут пепелища,
пророчат содомское море.
Ты, родина, сделалась пищей,
ты скатерть съедобного горя!
не бегают чадца по лесу,
не едут далекие гости...
Тоска откровенного беса
свою разливанную осень
хранит низкими площадями,
за каждого служит смертно.
Скорее бы ночь с дождями
взяла у ваалов жертву.
Деревни — не только пепел,
не ужин поганый кащеев.
Дымится священный трепет
всё выше и всё горячее.
***
...Затворились тропинки ведавших?
Утомились калик голоса?
Уронили забытые бердышки
недотканые пояса.
Днесь свербит скоморошее ратовье,
угобзает с репья "виноград";
Каторжане Хлопуша с Путятою
мужей благонадежных казнят.
Посестриц ни единая девица
на супрядки уже не зовет;
огороднику в Бога не верится
над овином летит самолет.
Не сдержали исконного правила, —
не успели желать и уметь.
Выходные рубахи оставили,
утираясь о новую плеть...
До поры отступлений не ведали,
потешались ударить локтем,
задунайские "льды" победные
окрест пенились скобарем.
Огласили свое не шепотом,
помолили ся не спеша
прохиндеев унылых хоботы
изнывали Царю мешать.
Корабли, облачась убрусами,
в осьмознаменных парусах,
мокрым ветром о снасти русые
исповедались, и роса
многоликая, многолюбая
не сходила с воздушных трав,
и скимены озябли за шубами,
и драконы не выдали глав.
На столы домостроев обильные,
выше купли и снов, легла
Книга искренняя Голубиная,
неисписанных два крыла...
Очень мирно качаются лесенки
новой ивы в простудной зиме;
я поверил посеянным песенкам
рано — в сердце и поздно — в уме.
Григорий Орлов 2/3 ПРАВДЫ
Так получилось, что писать отрицательные рецензии мне доводилось чаще чем положительные: с одной стороны это проще, с другой — хорошая книга и так хороша, кому надо ее прочтут, а вот разгромить, создать отрицательную рекламу… Впрочем, о чем это я? Начнем с того, что Сорокин написал гностический триллер. Собственно, удивление у любого непредвзятого читателя могла вызвать реакция литературных критиков и на предыдущий сорокинский "Лед", и на нынешний "Путь Бро". Если в прошлом романе мы видим хоть какой-то проблеск надежды в виде ледышки, тающей от неосторожности играющего малыша, то в "Бро" Сорокин окончательно раскрыл карты: началось уничтожение мясных машин и пощады нам уже не будет.
