Уважаемый Владимир Григорьевич!
К Вам обращается благодарная читательница Вашей книги.
Большое спасибо Вам за "Пламенных реакционеров". У многих, и у меня в том числе, возникал вопрос, почему молчат наши писатели, где их позиция по жизненно важным вопросам нашего бытия?
Оказывается, не молчат, а замалчиваются — "слово попало в клетку".
Спасибо, что Ваша книга стала трибуной для патриотов России. Ответы Ваших собеседников очень важны для понимания всего происходящего с нами и нашей Родиной. На многое просто открываются глаза, например, в вопросе о "русском фашизме".
Ещё раз — великое Вам спасибо!
Карпова Галина Николаевна. Ивановская область, п.Коляново
Николай Семенов АВЕЛЕВЫ ДЕРЕВНИ
ЗАВИДОВКИ
В сером поле пуп земли,
ни возьми тепла, ни брось;
однорянки помогли
и — малым-мало спалось.
(Тяжкий пепельный павлин
сеял черным молоком...)
А на сердце карантин,
тихо, во веки веком.
Чистой ночью до утра
за костром мы пели вновь,
убивая мутный страх,
пели древнюю любовь.
Пять вечерок, люли-лю,
триста девок и парней,
я почти до слез люблю
это множество людей.
Наша родина проста,
расставанье — грустный бред.
Невозможна пустота,
если смерти большей нет.
На Дунае все венки,
все ребята на войне.
Не допит сувель тоски,
а надежда вся пьяней.
***
Пока земля пуста, не со мной;
ветер окрашен в вечерний гной,
умная нерусь повадно поет,
волки тяжелые пробуют лед...
Для оскорбдений не создано лир,
лучшие скорби душой обросли;
долго читает немая река
серо-молочные облака.
Лето псаломское:"мы летим",
нравится Иерус — русалим;
многоэтажное рядом пике:
падение города на песке.
И, начиная по/малу знать,
я начинаю небесную пядь —
местом, которое съем на Суде
в час Обращения к вечной воде.
***
Черничным вареньем давился я,
читал и читал о Сербии;
бежал, а укрыться негде мне,
ни в белой кровати до вечера.
Дождливой дорогой на Крижевцы
умышленный ветер взъярился и
кидая органами с вербии,
словес человечьих не требует;
дивизии сытой гоня коней
к торгующим в Ясеновацком дне,
